Ассоциация философского искусства

Ассоциация Философского Искусства

ГлавнаяОб АссоциацииФилософияАфоризмотерапияНовый сайтФорум
АФИ-почта
Забыли пароль? Запомнить меня

                                                                   Северин Радчич              

       ОТБЛЕСК ОГНЯ

Вступление

Если в мире тьмы и тишины где-то вдалеке зажжётся большой костёр, то его бледные тени, отблески бушующих языков пламени проникнут в каждый уголок не только дома или хижины, но и сознания, сердца. Если у людей не будет надежды и не будет света, то их существование обретёт смысл именно в этих тенях. Вокруг даже самого блеклого отблеска происходят великие свершения и трагедии, и даже самый слабый свет может озарить человеческую душу. Не видя самого пламени, приходится довольствоваться его отражениями. Не осознавая первопричины, приходится создавать ее из теней. И видя только одни лишь отблески, сложно понять, что это отблески не самого огня, а лишь другого, чуть более яркого отблеска.    

 

 

***

Всему в этой жизни приходит конец. Она и сама, собственно, обрывается, не успев начаться. Мы планируем, заглядываем в будущее, но в любой момент в наши планы может вторгнуться что-то новое, от нас не зависящее. И тогда, после полного краха наших надежд, оказавшихся всего лишь иллюзиями, мы чувствуем, что нас просто поставили на место, показали, что при всей своей образованности мы беспомощны перед роком. Мы начинаем вспоминать про бога, молиться ему и просить у него помощи.

Вера собирает под своей сенью отчаявшихся и слабых, бывших некогда уверенными и сильными. Преемственность наслаждений и страданий ставит на колени перед вечностью. И тогда, когда на пике своей силы человек вдруг почувствует свою слабость, он обратится к Богу,                                        

         Мы становимся уверенными в его существовании; ведь если мы слабы, то должен же быть кто-нибудь сильнее! Верующим людям в этом смысле проще. Они сразу уповают на помощь свыше, и своей уверенностью в том, что эта помощь придёт, сами становятся своими богами.

               Ларриус был человеком верующим. Это был зрелый мужчина сорока лет, в волосах которого уже давно поселилась седина. Его путь к Богу был долгим и мучительным. Жизнь этого человека была сложна, и за свои годы он уже успел многое испытать. После долгих лет бесконечных исканий Ларриус стал священником в церкви. Но насладиться спокойствием и безмятежностью не успел – сказались нервные потрясения прошлого, и его разбил сначала инсульт, а затем паралич. Наверное, нет ничего ужаснее, чем ощущение собственной беспомощности. Ларриус целыми днями лежал плашмя на кровати, смотрел в потолок и думал о своей судьбе, пытаясь с помощью бегства в прошлое забыть о настоящем. Вся его короткая жизнь мелькала перед ним – такая красочная, такая насыщенная и такая трагическая. Он с грустью вспоминал о том, как в своё время думал, что он - особенный, не такой, как все. Неудавшаяся жизнь.

Всё, что у него осталось – это верная жена, Лонглия, и Бог. Мужчина всё больше уходил в прошлое…

                          

Прошлое

 

Когда Ларриус появился на свет, началась сильная гроза. Яркая молния на мгновение осветила маленькую деревушку, находящуюся на самой окраине Гальции. Вся она состояла из восьми полуразрушенных изб, поражавших своим унынием и запустением. Тут жило несколько семей, в общей сложности почти тридцать человек. Большинство мужского населения были алкоголиками, давно уже пропившими всё своё имущество. Теперь они выносили из домов мебель, избивали своих жён и детей... Впрочем, последних в деревне почти не было, так как молодые люди убегали в крупные города. В воздухе витало чувство, что скоро от этих домов останется одно лишь воспоминание. История забудет про них, а кладбище к югу зарастёт. На этом месте вырастет высокая зелёная трава, и плющ оплетёт массивные каменные кресты…

Но пока ещё деревня доживала свои последние годы. Не в силах жить настоящим, она питалась воспоминаниями. Ведь когда-то давно тут было огромное село; вовсю бурлила жизнь. В домах царил покой и уют, люди были весёлыми и беспечными. Но потом пришла война, уничтожившая почти всех. После неё деревня, правда, жила ещё много лет, но это было уже совсем не то. Люди стали жестокими и безжалостными, чёрствыми и эгоистичными. Они начали плотно закрывать двери и окна, всегда ходить с оружием в руках. Муж перестал верить жене, сын – матери. Деревня превратилась в огромную пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент. Постепенно ситуация разрядилась, люди начали убегать в города, прятаться от своих родных и близких. В результате перестали рождаться дети; в большинстве своём теперь тут жили старики. Быть может, Ларриус был последним ребёнком…

Его приёмный отец, суровый мужчина средних лет, полюбил молодую красивую девушку из соседней деревни. Он ходил к ней в гости, делал подарки и, наконец, сделал предложение. Зная, что у него нет ни богатства, ни особой красоты, мужчина наивно полагал, что она его любит. Но предприимчивая девушка скинула на него чужого ребёнка и была такова. Пришлось воспитывать ребёнка самому.

Мальчик рос тихим, спокойным и интеллигентным. Он мало кушал, почти никогда не плакал. Его лицо всегда было задумчивым. Это выражение куда больше подходило умудрённому жизнью старцу, чем годовалому младенцу. Отец пытался внушить ему христианские идеалы; он хотел, чтобы сын вырос добрым и скромным. Но сложно быть таким, когда на каждом шагу видишь подлость, жестокость и безнравственность; когда прямо перед тобой – высшая ступень человеческого падения. Когда Ларриусу исполнилось пять лет, он потерял единственного близкого себе человека – приёмного отца. Местный пьяница, Гантр, во время одного из приступов алкогольного безумия набросился на ребёнка  во дворе, размахивая большим топором.  Мальчик с криком бежал к отцу. Разъярённый Гантр кинулся на отца Ларриуса. Тот ничего не успел сделать; пьяница убил его первым же ударом. Наверное, Ларриус не избежал бы его участи, если бы в дом на крики не сбежалась вся деревня. Один из жителей застрелил Гантра из ружья…

Теперь мальчик остался совсем один. Хорошо, добрая соседка усыновила его. Хотя, конечно, гораздо более вероятно то, что она сделала это не из-за доброты, а просто позарилась на дом, где жил отец Ларриуса. Мальчик начал ходить в школу в соседнее село. Каждый день ему приходилось теперь вставать в пять часов утра и идти через лес. Восемь изб находились в изоляции от всего мира. Естественно, в окружённую лесом деревню транспорт никакой не ходил. Правда, была одна тропинка, достаточно широкая для того, чтобы по ней проехал легковой автомобиль. Однако машина на всю деревню была лишь одна, и её хозяевам совершенно не хотелось возить мальчика в школу. Учился Ларриус средне – никогда не был лучшим, но и не опускался ниже общего уровня. Он все время чувствовал, что предназначен для чего-то иного, высшего. Его ни на миг не покидало чувство неудовлетворённости. Ларриусу казалось, что он может сделать что-то великое, но не знал, что именно. Его одноклассники казались ему пошлыми и примитивными, а учителя – поверхностными.  На уроках от него требовали конкретных знаний, даже не объясняя, зачем они нужны. Казалось, школа – это просто поле какой-то странной игры, где люди выполняют некие ритуальные действия, не понимая до конца их значимости и выполняя их скорее просто по привычке, чем в силу определенных соображений. После окончания школы он решил покинуть опостылевшую деревню и уехать в столицу. Последний раз бросив мимолётный взгляд на дом, где он родился и вырос, юноша вошёл в новую жизнь. Некоторое чувство волнения, неспокойствия – вот и все, что теперь осталось у юноши от родной деревни. После того, как лес остался далеко позади, семнадцатилетнему Ларриусу показалось, что он попал в совсем другое измерение, в совсем другой мир. Настолько другой, что было сложно поверить в реальность происходящих событий. Как будто всё, что было раньше – это пародия, неудачное подражание; слабый отблеск бушующего пламени жизни.

***

Когда Ларриус прибыл в столицу Гальции, Веакцию, он на миг зажмурился от хоровода людей, машин и ярких красок. Все куда-то спешили, торопились, ссорились и мирились. Юноша сначала был в восторге от всего этого. Он с удивлением смотрел по сторонам и обращал внимание на каждую мелочь. Каждое выражение лица прохожего, каждая улыбка, каждое здание и каждое окно в этом здании – все захватывало его воображение. Но со временем эйфория прошла, и Ларриусу начало казаться, что жизнь эта неправильная, что люди суетятся попусту – не ради достижения конкретной цели, а просто так, для того, чтобы быть занятыми. Когда он начал знакомиться с жителями Веакции, то понял, что они вовсе не «небожители», как показалось сначала. Под модной одеждой и вызывающей косметикой скрывается обычная девушка; под стильной причёской, пошлыми татуировками и золотой цепью прячется деревенский парень, старающийся всеми возможными способами скрыть свой «сельский» комплекс. Горожане предстали перед юношей во всём своём лицемерии и испорченности. Ему стало противно и мерзко на душе. В его деревне мужчины так же пили водку и на каждом шагу сыпали непристойностями, но они хотя бы делали это открыто! А в столице пытаются казаться другими, надевают огромное количество разных масок. Даже наедине с самим собой они не могут быть до конца откровенными, признаться себе в собственной неправоте. Ларриуса возмущала эта неотъемлемая черта горожан. Ему теперь по вечерам часто вспоминалась родная деревня, где всё было так открыто и понятно; где хамство и интеллигентность не смешивались в единое целое.

Ларриус жил в общежитии, ходил в институт имени А.В.Костакина. Днём посещая лекции, а вечером работая сторожем, он очень уставал. Но решимость закрепиться в Веакции оставалась непоколебимой.

С горем пополам закончив обучение, он целиком сосредоточился на зарабатывании денег. Однако их всё равно катастрофически не хватало. Пытаясь дать выход своему бурлящему потоку энергии, Ларриус попробовал податься в искусство. Написав художественный роман на двести страниц на серьезную психологическую тематику, он послал его в несколько редакций. Однако разочарование начинающего писателя было огромным – его произведение не просто отвергли, а раскритиковали в пух и прах. Редактор из «Тремо» отшутился, советуя молодому автору никогда не заниматься ни литературой, ни баскетболом, потому что и в литературе, и в баскетболе очень важно умение вовремя «бросать в корзину», коего у него, очевидно, нет.  Из издательства «Экролт» просто категорично заявили,  что его роман – это безвкусица с элементами плагиата. «Мэлтон», как издательство, выпускающее литературу для эстетов, высказался изящнее: «В вашем произведении есть и хорошее, и новое, однако, к сожалению, то, что хорошо  – не ново, а то, что ново – не хорошо».    Однако особенно категорично выразилась редакция «Фольсса», назвавшая роман «нелепой пародией на великий «Млечный артефакт» Алкталя», о котором Ларриус никогда раньше не слышал. Разозлившись не на шутку, он послал в «Фольсс» письмо, в котором говорил, что признаёт бездарность своего романа, благодарит уважаемую редакцию за хороший урок и смиренно просит прочитать маленькое эссе, которое он создал в соответствии с мнением главного редактора «Фольсса». Эссе именно ему и посвящено. А вместо обещанного произведения Ларриус попросил своего институтского друга написать как можно больше нецензурных выражений в адрес главного редактора. Получилось очень внушительно.

Упиваясь местью, Ларриус не думал о последствиях своего поступка. Но когда следующим утром позвонили по телефону, представились редакцией «Фольсс» и попросили писателя Ларриуса, того прошиб холодный пот. Он сразу подумал, ЧТО ему сейчас скажут. Но каково же было его изумление, когда сам главный редактор спросил, не разбудил ли его, справился о самочувствии и заявил, что его эссе – это самое гениальное, что когда-либо было создано в мировой литературе! Набор нецензурной лексики показался влиятельнейшей редакции настолько «мастерским и психологически обоснованным», настолько «революционным в использовании эпитетов и аллегорий», настолько «наполненным глубинными метонимичными приемами», что к его печати приступили в этот же день. Отбросив все свои дела, редактор немедленно встретился с Ларриусом и подписал с ним контракт. Еще раз поблагодарив автора за «тонкое знание семиотики текстовых произведений», редактор пообещал изумленному юноше начать «раскручивать» его книги. И действительно, уже через месяц Ларриус стал знаменитым. Его начали узнавать на улицах, просить автографы и … показывать на него пальцами, стыдливо отворачиваясь, когда он это замечал.

Да, Ларриус хотел славы. Но не такой! Он не хотел приобрести репутацию человека, презирающего мораль, совесть и этичность; человека, низвергающего идеалы прошлого и провозглашающего анархию души. «Ерунда какая-то,- думал он,- неужели искусство действительно зашло в тупик?! Похоже на то.… Хотя, глядя на чёрные квадраты и кляксы на холсте, оно и            неудивительно».

Он страдал. Все силы его теперь были направлены на то, чтобы перестать быть узнаваемым. Он начал носить чёрные очки, изменил причёску, надел широкую коричневую шляпу.… Иными словами, он одел маску. И тут только пришло страшное ощущение того, что он стал похожим на всех остальных граждан Веакции. Раньше Ларриус в душе гордился тем, что при всей своей бедности не похож на них и глубоко презирал лицемерие, а теперь обнаружил его в самом себе. Раньше он считал, что выше всего этого, а теперь с ужасом осознал, что такой же, как и все. Когда он был похожим на остальных, он был другим; когда стал знаменитым, возвысился над остальными – слился с толпой. Не желая этому верить и покорятся, Ларриус решил уехать в другой город в новом облике, где у него нет знакомых. Он твёрдо решил начать новую жизнь.

***

Аар был огромным мегаполисом. Это был мощнейший центр угольной индустрии. Его жители получали солидные по меркам Гальции зарплаты, и уровень жизни в Ааре был достаточно высоким. Проигрывая Веакции и еще нескольким городам запада и юга в сфере культуры и искусств, город, тем ни менее, прогрессировал серьезными темпами и обещал в самое ближайшее время стать одним из важнейших культурных центров страны.  

Именно сюда прибыл двадцатипятилетний юноша с длинными чёрными волосами, маленькими и как будто невыразительными серыми глазами и заостренными, аристократичными чертами лица. Его эссе продавалось пока лишь на уровне столицы, и в Ааре Ларриус не привлекал к себе особого внимания, чему, собственно, был несказанно рад. Его грызло всё то же чувство неудовлетворённости и нереализованности. Он пытался найти себе достойное занятие, но ему это никак не удавалось. Медленно таяли полученные от редакции деньги, а идей в голову никаких не приходило.

Наконец, он решил попробовать себя в качестве композитора,- еще в школе полюбив игру на фортепиано, Ларриус считал, что может достичь в музыке серьезных успехов. Он теперь не повторял своих былых ошибок и решил понять, что хотят получить слушатели; ходил на различные кружки, собрания. В профессиональном плане пользы от этого было немного, но зато он устроил свою личную жизнь – встретил молодую наивную девушку, Лонглию, которую искренне полюбил. Теперь ему было легче – он шёл по жизни не один. Было с кем посоветоваться, было кому доверить свои чувства в этом шумном холодном мире.

Через некоторое время, решившись, он послал маленькую изящную мазурку в музыкальный сборник. Правда, произошла досадная ошибка – вместо диска с его произведением он случайно послал пустой диск. Когда Ларриус понял свою ошибку, было уже поздно. Повторился кошмар Веакции – пустой диск сочли гениальным произведением. Говорили, что такая музыка даёт возможность слушателям  в полной мере проявить своё rubato; выбрать lento, largo или accelerando на свой вкус, а не слушать то, что им навязывают. «Звучащую тишину» назвали символом эпохи постмодернизма, возвеличивающего богатство внутреннего мира человека.

 Всё двинулось по второму кругу. Появилось какое-то чувство де жа вю. Опять его начали узнавать на улицах, показывать пальцами; к Ларриусу потекло много денег. Но деньги эти были слабым утешением. «Вторая слава» стала для него серьёзным ударом. Он понял, что не может принять действительность, что он и современная развращённая жизнь чужды друг другу. Пожалуй, он просто родился не в нужное время. Его идеалы безнадёжно устарели, а вместе с ними и он сам. Ларриус с женой решили вернуться в маленькую, далёкую и… родную для него деревню. Благо, недостатка в средствах теперь не было…                                                              

***

Теперь, будучи богатым, Ларриус воскресил родную деревню. Он построил больницу, кинотеатр, церковь; восстановил разрушенные дома… Он попытался обеспечить ей будущее. В свои тридцать два года он уже чувствовал себя глубоким старцем. Устав от бешеного темпа городской жизни, Ларриус обратился к богу, надеясь обрести у него уют и покой. Но через несколько недель его разбил паралич. Человек превратился в беспомощное растение. Оставалось лишь неподвижно лежать, думать о своей судьбе и уповать на Божью помощь. Но ни она, ни самые совершенные медицинские средства не помогали. В конце концов, Ларриус отчаялся. Он покорился судьбе и стал ожидать смерти. Каждая минута начала течь для него бесконечно долго. Появились мысли об эвтаназии.

                   

 

 

НАСТОЯЩЕЕ

 

Постепенно природа преобразилась. Пришедшая весна изменила все вокруг. Выпрямились поникшие было деревья, на земле появились первые цветы. Отовсюду теперь стал слышаться звонкий щебет птиц. Повеял легкий ветер перемен, такой характерный для весны. Стало тепло и уютно. Не только за окном, но и внутри, глубоко в душе.

Неожиданно у Ларриуса начала двигаться одна рука. Он сразу же воспрял духом, поверил в выздоровление, продолжил молиться Богу. Проснулась и вторая рука. Уже через неделю он первый раз приподнялся в кровати. А через месяц Ларриус первый раз встал и, опираясь на плечо Лонглии, сделал пару шагов. А, между тем, за окном становилось всё лучше и лучше. Природное великолепие поглотило любую печаль и тоску. На землю снизошло благословение - казалось, ангелы сейчас спустятся с небес! Вон, где-то вдалеке они уже машут крыльями…

Настал день, когда Ларриус почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выйти во двор. Он, опираясь на руку своей жены, медленно пошёл. Открылась дверь, и в комнату проникли ласковые солнечные лучи. Они окутали лица ярким тёплым светом. Лонглия с тревогой посмотрела на мужа, словно спрашивая, не устал ли он. Тот сказал, что никогда ещё не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Они вышли во двор и посмотрели вокруг. Блаженство и безмятежность окутали их.

- Велик Бог,- проникновенно прошептал Ларриус

- Воистину так.

- Настоящий Рай. Рай на земле!

- Да. Хотя, по-моему, мы этого не заслуживаем.

- Конечно, не заслуживаем. Но Он любит каждого из нас. Он наш Защитник и Повелитель.

- И как плохо, что в наше время люди отворачиваются от него! Предпочитают козни Искусителя…

- Что ж, каждому дан выбор. Бог ни к чему не принуждает.

Ларриус и Лонглия вошли обратно в дом. Ларриус сразу же лёг в кровать и заснул. Для него пока это всё-таки было тяжёлым испытанием…

Ночью Ларриус проснулся. За окном разразилась сильная гроза, освещающая всё вокруг. Гром поражал своей силой, молния – своей яркостью. Тем приятнее было Ларриусу чувствовать себя в безопасности. Но что-то не давало ему снова заснуть, какое-то смутное чувство опасности. Как будто бы он находился не в прочном кирпичном доме, а в деревянной избушке, готовой в любой момент развалиться. Неожиданно окно с треском разлетелось на осколки. В комнату влетела огромная шаровая молния. Ларриус замер в немом оцепенении. Светящийся сгусток тоже остановился. Он как будто оценивающим взглядом скользил по беспомощному человеку, который неожиданно понял, что снова не может управлять своим телом. Шаровая молния осмелела и начала надвигаться на него.

Ларриус как будто вышел из оцепенения. Он вскочил с кровати и закричал, призывая на помощь. Но больше ничего сделать не успел. Он почувствовал, как чужое существование входит в его; как душа разрывается на две части. Ларриус понял, что уже не человек. Вечное и возвышенное озарило его бытие. И на этом фоне ещё ярче выступило нечто тёмное и низменное. Два начала начали бороться. Ларриус почувствовал нестерпимую боль. И физическую, и моральную. Страдания его были неимоверны – он разрывался надвое. Он кричал, извивался, судорожно сжимал пальцы. Казалось, он сейчас умрёт. Ларриус боролся, боролся и … освободился.

Он посмотрел вниз и увидел себя, лежащего на кровати, беспомощно раскинувшего руки. Оставив два начала сражаться в вечной бескомпромиссной борьбе, Ларриус вылетел из комнаты, воспарив вверх,- туда, откуда наша жизнь кажется нелепой и ничтожной.

                                

                                   

 

ВЕЧНОЕ

 

Тонкая белая дымка окутывала изящный дворец. Миниатюрные башенки окружали деревянные ворота. Дворец представлял собой высшее достижение искусства, идеал красоты и тонкости. Ларриус влетел в распахнувшиеся перед ним ворота и оказался в огромном тронном зале. Массивные мраморные колонны, оружие на стенах, статуи рыцарей в доспехах сразу же навели его на мысль, что он оказался в каком-то древнем замке. Но когда он увидел на потолке несколько люстр, то понял, что это не древний замок, а какое-то смешение времён. Колонны, люстры, картины знаменитых художников на стенах.… В середине зала стоял изумрудный трон, на котором сидел пожилой мужчина, лицо которого было покрыто морщинами. Величественный седовласый старец, который, похоже, повидал многое на своём веку. Карие глаза смотрели с ожиданием. Гордая осанка говорила о сильном чувстве собственного достоинства.

Молчание затянулось. Старец свысока взирал на Ларриуса, а тот не знал, что говорить.

- Здравствуйте,- наконец начал он,- Извините, я не знаю, как вас…

- Меня обычно называют Императором Летающего Острова.

- Императором? И… где же ваша империя?

- Повсюду. Всё, что находится выше человеческого сознания, подвластно мне.

- А ниже?

- Бездна человеческих пороков, увы, существует вне моей воли. Ею управляет Владыка Чаши. Впрочем, на земле его, кажется, предпочитают называть по-иному. Дьявол, Сатана – это для вас более привычно.

- А вы, что, Бог? И я умер?

- Нет, ты не умер. Пока, по крайней мере. Я специально призвал тебя к себе для того, чтобы сделать тебе… некоторого рода предложение. Ты окажешь мне определённую услугу, и тогда вернёшься на землю. В противном же случае навсегда останешься здесь.

- Но что в этом плохого? Навсегда остаться в Раю…

- А с чего ты решил, что ты сейчас в Раю?

- Не знаю… красивый дворец, белые колонны…

Слова Ларриуса даже немного рассмешили Императора:

- А, по твоему, белые колонны могут существовать только в Раю?

- Я думаю, да. Колонна – символ надежности, устойчивости…

- А каким же, по-твоему, тогда должен быть Ад?

- Неприятным, темным, ужасным.

- Да, Ларриус, ты, пожалуй, прав. Темным и ужасным. Конечно же, как иначе? Впрочем, вернемся к началу разговора. Вам, людям, существам, привыкшим к своей среде обитания, едва ли придется когда-либо познать наслаждения Рая. Блаженство доступно лишь тем, кто страдает, а не тем, кто верует. Страдание – это исход незнания, становление истинного разума. Однако разум, про что непозволительно забывать, существует во времени, а не вне него. И твой разум, существующий лишь какие-то тридцать лет, вряд ли способен ощутить блаженство, ибо никогда не ощущал страдания.

- Это я не страдал? На моих глазах погиб отец, матери своей я вообще не знал…

- Всё это не играет никакой роли.

- Как это не играет?!

- Твой отец всего лишь перешёл из бытия в небытие. И, что самое забавное, ты даже не знаешь, кто он такой.

- Как это не знаю?!

- Из одной жизни в другую, от первого существования ко второму. Сегодня они друзья, завтра они враги. Все на свете непостоянно. Жизнь динамична по своей природе, поэтому непосредственно в ней ничто не задерживается надолго. Из вечного – лишь мой хрупкий Дворец да бурлящая Чаша.

- А Вы Бог-отец или Бог-сын?

- Ларриус, освободись от иллюзий. Ты находишься во Дворце Летающего Острова. Те идеалы, к которым ты привык, здесь, увы, не действуют.

- Но… зачем вы мне это всё рассказываете?

- Пришло время немного подкорректировать ход истории. Ты говорил «бог-сын»? Да, во многих религиях есть пророки, открывающие своей убежденностью и верой дверь в новую эру. Но любой пророк – это человек, следует об это помнить. Ты меня понимаешь, человек?  Нужно убедить человечество в том, что пророков, пускай даже богоизбранных,  много, а бог один.

- А причём здесь я?

- Повторится примерно та же история. Ты низвергнешь былые идеалы, а взамен них провозгласишь новые, говоря простым человеческим языком, выгодные мне. Произойдет очередная трансформация сознания: образ мессии теперь станут рассматриваться лишь как ретранслятор идей, не более того. А истинный Бог будет продолжать властвовать над миром. Мне нужно лишь твоё согласие.

- Но мне необходимо узнать ответы на некоторые вопросы!

- Что ж, задавай.

- Почему вы выбрали именно меня?

- Хороший вопрос. Ищешь какую-то закономерность? Разочарую тебя – её нет. Из всех служителей церкви ты просто первым попался мне на глаза. Вот и всё.

- Но… я не… смысл…

- Тебе необходим смысл? Увы, я им не располагаю. 

- Но… как… поднимать мёртвых…

- В бытии любого рода существует сила, и существует ее вместилище, средство для ее раскрытия. Ты можешь быть только вторым, но не первым. Получил ответы на все вопросы?

- Нет, я ещё хотел спросить, что будет, если я не соглашусь?

- Навсегда останешься здесь.

- Но ведь это блаженство!

- Ларриус, ты непонятлив. Я же уже сказал, что тебе этого блаженства не познать. Тот, кто в Чаше, может, а ты – нет.  Будешь страдать и томиться от бездействия. Это не угроза, а только предупреждение.

- Но зачем предлагать выбор, если вы его не оставляете?!

- Видишь ли, я привык к демократии. Пусть фиктивной, но всё же. У тебя два пути. Так какой выбираешь?

- Можно подумать?

- Можно. Походи вокруг, поразмышляй. Всё равно ведь, когда вернёшься на землю, забудешь прошлое. Насладись хоть какое-то время иллюзией всезнания.

Ларриус вышел из Дворца и побрёл по острову. В голове всё смешалось. Великий Всепрощающий Мессия – простой человек, Бог – не добрый повелитель, а жестокий деспот, готовый на всё для достижения цели. На душе было очень пусто – разрушились идеалы, к которым он шёл всю жизнь. Неужели всё зря? Добро – это неосуществимая мечта, справедливость – пустое слово, лишённое смысла. Стала горько и мерзко. Он не представлял, как теперь будет жить дальше. Ларриус решил, что не будет рабом Императора. Человек с разрушенной душой подошёл к краю острова и посмотрел вниз. Под островом находилась огромная Чаша, доверху наполненная водой. Ларриус вдруг почувствовал, что эта чаша зовёт его к себе. Какая-то частица его души влекла его вниз. Он в последний раз посмотрел на Дворец, на солнце над головой, а затем сделал шаг вперёд. Ларриус быстро полетел вниз и через какое-то время погрузился с головой в воду. Как только солнце потухло для него навсегда, он услышал долгий протяжный вой. Всё смешалось в единый сгусток – чёрное, белое, серое… Человек перестал существовать для всего мира. Он ушёл туда, откуда невозможно выйти самому.

 

 

***

Ларриус очутился на бескрайней выжженной равнине. То тут, то там раздавался этот жуткий протяжный вой. Огни костров, мелькающие где-то вдалеке, вселяли в сердце ужас. На красном небе была изображена отвратительная картина – огромная Священная Книга, изрезанная и порванная на части. Крест был перевёрнут и обезображен; на Святой Книге то тут, то там проступали пятна запёкшейся крови. Ларриусу стало жутко. Он, охваченный животным страхом, побежал, куда глаза глядят, не помня себя от ужаса. Перед ним вдруг возникла зловещая крепость. Высокие стены с острыми зубцами были усеяны скелетами павших. Копья, мечи и щиты лежали повсюду. Ворота, судя по всему, выбили огромным тараном, стоявшим неподалёку. Видно было, что защитники крепости отчаянно сопротивлялись. Возле ворот возвышалось несколько груд костей. То тут, то там попадались заржавевшие стрелы. Зловещее молчание пугало куда больше, чем протяжный вой. Ларриус захотел уйти как можно дальше от этой жуткой  крепости. Пусть демонический вой, но только не эти стены-могилы. Он обернулся и уже хотел побежать обратно, как вдруг увидел, что на него двигается стена огня, отрезающая путь назад. Ларриус посмотрел в другую сторону и увидел то же самое. Ему не оставили выбора. Он опять подошёл к крепости. Преодолевая отвращение, Ларриус прошёл внутрь через разрушенные ворота. Но стоило ему только посмотреть назад, как ворота с грохотом закрылись. Они теперь выглядели так, будто их повесили совсем недавно.

Ларриус пошёл вперёд. Повсюду были видны следы сражений. Отважные защитники были пронзены множеством копий. Каждый из них забрал с собой огромное количество врагов, но всё-таки их всех убили. Ларриус шёл всё дальше и дальше. В большом тронном зале обороняющиеся сделали, по-видимому, последнюю попытку оказать организованное сопротивление. Они вооружились длинными копьями и выстроились в фалангу, закрыв вход в зал. Нападающие нанизывались на их копья, массово гибли, но, в конце концов, задавили героев своим числом. Теперь защитники лежали, пронзённые тучами стрел, с проломанными черепами.

В следующем помещении битвы уже не было. Была резня. Маленькие кости говорили о том, что агрессоры не пожалели даже детей. Всюду перед глазами расстилалась та же картина…

И вот Ларриус вошёл в центральный зал. Тут, похоже, сплотились последние силы. Защитники уже сражались без надежды на спасение, а потому яростно и неорганизованно. Они перестали чувствовать боль. Осталась только одна цель – забрать с собой как можно больше врагов. Тут полегло гораздо больше агрессоров, чем во всех остальных помещениях вместе взятых. Ларриус уже, было, решил, что этот зал - последний, но тут вдруг увидел маленькую неприметную дверь. Он открыл её и вошёл в небольшую комнату. Возле стены стоял трон, на котором сидел, по-видимому, властелин крепости. Корона едва держалась, в груди торчал кинжал. Тело ещё не полностью разложилось. На костях болтались лоскутья кожи, на лице можно было различить широкий нос и один глаз. Ларриус с отвращением  посмотрел на гниющий труп.

Вдруг единственный глаз открылся, и откуда-то из глубины донёсся тонкий мелодичный голос.

- Здравствуй, Ларриус.

***

Ларриус схватился за сердце и отшатнулся. Волосы на его голове зашевелились.

- Не…не…не подходи!!!- истошно закричал он.

- Не подойду. Я вижу, тебя так напугал мой облик... Хотя, что с тебя возьмёшь… Ты ничем не отличаешься от миллиардов других, таких же наивных и беспомощных.

- Ты мёртв. Или … нет?!

- Я уже давно мёртв. Впрочем, тут все мертвы. Можешь называть это место миром мёртвым. Тут живут мертвые и умирают живые. А в это же самое время где-то там, в мире Императора, прекрасные огромные колонны окутывает тонкая белая дымка.

- Вы говорите об Императоре Летающего Острова?

- Да, о нём. Теперь он так себя называет. Гордо и величественно, не находишь? Правда, несколько пафосно – ну, что ж. Зато убедительно.

- Но ведь он действительно Император! Именно он создал людей, землю…

- Боюсь, ты заблуждаешься, Ларриус. Он не создал ничего кроме нимба над своей головой.

- А кто же в таком случае всё создал?

- Кто знает.… На этот вопрос я не могу тебе ответить. Наша жизнь представляет собой многоярусный лабиринт. И каждый из вышестоящих считает себя Богом. Люди с презрением смотрят на животных, мы – на людей. Круг не имеет конца. Мы тонем в бесконечности, потому что желаем упорядоченности. Парадоксально, не так ли? Мы все живем в замкнутом круге. Жалком и величественном, ограниченном и бесконечном. Не нужно искать крайности. Нужно довольствоваться тем малым, что имеешь. Большой империей сложно управлять. Не лучше ли познать самого себя вместо того, чтобы решать глобальные проблемы?!

- Но,… а вы сами кто?

- Меня называют Владыкой Чаши. Хотя, конечно, какой я Владыка…

-  А что такое чаша?

- Чаша – это вместилище человеческих пороков. Это наказание за попытку достичь всего. Если получилось, если риск оправдался, то ты велик и свят. Если же нет – низок и порочен. Тебя тогда все начинают презирать и считать преступником. Ужас моего положения в том, что победители оказываются не просто правыми. Они оказываются еще и теми, кто донесет к потомкам нечто, бывшее некогда истиной. Поэтому жестокость жизни вымесила всю себя тут, в Чаше.

- Я немного не понял…

- Скажу проще. Чаша – это ад.

- Что?! Так вы Сатана?!?!

- Да, если хочешь, называй меня так.

- Уйди! Сгинь!! Не трогай меня!!!

- Признаю, ты, как и все, находишься под воздействием иллюзий Императора. Гениальный расчёт. Гениальный.

- Но ведь вы против людей!!!!

- Думаешь?

- Как же может быть иначе?! Искуситель!!!

- Да, искуситель. Я хотел… Я всего лишь хотел, чтобы люди жили наравне со мной.

- Неправда! Из-за тебя Бог выгнал людей из рая!

- Какой рай?! Ты где-то видел абсолютное добро? В этом сгустке – нашей жизни – все смешано, сплетено воедино. Искусственно поднятые на незапамятные высоты явления не становятся от этого теми идеалами, к которым мы все подсознательно стремимся.

- Но ведь кто-то создал людей!

- Я не отрицаю существование Бога. Я просто говорю тебе, что ни я, ни люди, ни сам Император ничего о нём не знают.

- Но он есть, и именно его сыном является Мессия!

- Тщеславие затмило разум Императора. Он решил, что существованием можно управлять. Но подчинение жизни и смерти не есть атрибутом власти над бытием. Это всего лишь одна из его сторон.

- При чём здесь это?

- Религия, пропитавшая твою сущность – это один из способов управления человечеством. Именно с его помощью Император смог стать Императором. Один из многих стал Единственным. А меня сделал падшим.

- Не верю!!! Бог – это Бог, а Дьявол – это Дьявол.

- К сожалению, жизнь гораздо более многогранно и многолика.

- Идеалы Великого Мессии нерушимы!

- После разговора с самим Императором ты остался в этом уверен?

- Ну…

- Неужели у тебя не возникло ощущения, что что-то не так, что ты всю жизнь шёл не по той дороге?

- Это ложь!!!

- Это правда!!!

- Не верю!!!

- Я и Император – это всего лишь одни из четырёх. Причём далеко не самые достойные.

- Из четырёх?!

- Да. Четыре человека, решившие изменить мир. В жестокой и подлой борьбе остались двое. Я проиграл.

- Так бог – это простой человек?!

- Если ты имеешь в виду Императора, то да. Обычный человек, наделённый сверхъестественными способностями. Правда, и сверхъестественными пороками тоже. Ларриус, ты должен понять одну вещь. Человечество – это зверь в клетке. Его жизнь искусственна. Она – это всего лишь слабый, едва заметный отблеск бушующего пламени первозданного существования. Все цели человека ничтожны. Император создал Идеалы, которых нет. Хотя, наверное, он правильно сделал. Ведь какой была бы жизнь, если бы никто не знал, что следует делать, а что – нет. Совесть – это чувство искусственное. На самом деле его нет, оно создано Императором. Он его сам придумал. Не столь важно, как на самом деле. Главное, чтобы были хоть какие-то законы. Сам создатель не живёт по правилам совести и морали. Он просто нашёл способ управлять миром и возвысить себя ещё больше. Я хотел, чтобы все были равны. Император же не желал терять атрибуты своей власти. У меня было много времени подумать. Я понял, что был не прав. Обрекая себя на несчастье, Император сделал счастливым человечество. У них нет времени понять. Они быстро умирают, переходят в иные земные оболочки и начинают всё сначала. Всё сделано для того, чтобы они жили в поиске. Достигшие всего несчастнее всех. Знание убивает. Осознание предела, границы ведёт к погибели. Душевной погибели. Хорошо, если уже совсем скоро наступит новая жизнь. А если нет?!

Я хочу умереть. Но не могу. Думаю, того же хочет Император. На самом деле он гораздо несчастнее меня. Он нашёл край бесконечности. Дальше пути нет. Трагичность неимоверна, страдания неизмеримы, бесконечность неизбежна. У меня ещё есть к чему стремиться - в конце концов, я сейчас вообще никто и ничто. У НЕГО же этого нет, и, уверен, он с удовольствием поменялся бы со мной местами. Если бы мог.

Я знаю, что с твоей помощью Император хочет снова вторгнуться в земную жизнь. Мне всё равно, согласишься ты или нет. Но помни – всё это бессмысленно. Нельзя верить в Бога, если его нет. Где он? Я вижу лишь бледную тень, отблеск чего-то великого. Император управляет жизнью и смертью, но это ещё ничего не значит. Что такое жизнь?! Что такое смерть?! Это ничто. Есть много того, что неподвластно ЕМУ. Я вижу беспомощность и обречённость в глазах Императора Летающего Острова.

Летающий Остров.… И он, и я, и люди,- мы все куда-то летим, куда-то движемся. Без надежды остановиться и осмотреться вокруг. И что было вначале, и что будет в конце – никто не знает. Лишь отрезок, лишь отрывок без контекста – вот наш удел. Мы можем только плыть по течению и оправдывать свою беспомощность тем, что делаем это не зря. А если вдуматься?! Всё старое погибло. Зачем?! Чтобы Император пришёл к власти?! А зачем ему эта власть?!?! Зачем управлять человечеством?!?! Кому это нужно?!?!

Я завидую людям и сочувствую Императору. За какие-то жалкие сто лет человек даже не успевает понять самого себя, не говоря уже о другом, более значимом. Искусственные цели и их достижение… Зачем оставаться в веках?! Он умрёт – и всё… конец.… В следующем воплощении всё начнётся сначала.

Я страдаю. Я живу уже много лет. Но я счастливее Императора. Мне есть к чему стремиться. Для того, чтобы не сойти с ума от всей этой искусственности и бессмысленности, Император старается всеми силами отвлечься от Настоящего бытия, в котором он – жалкая песчинка, которой не понять истинных законов существования. В жизни людей эта песчинка – Бог. Император пытается уйти от этого страшного нового мира, приоткрывшегося перед ним; но это невозможно. Первозданность почувствовала, что кто-то нарушил её вековой покой. Теперь она начала уничтожать Императора, заставляя его ощутить ограниченность своих возможностей. Она могла бы быстро покончить с ним, но он сам этого не заслуживает. Мне кажется, что совсем скоро человечество вновь останется само по себе, неуправляемо. Хотя, может, и сейчас Землей, помимо Императора, управляет и настоящий Бог? Не знаю.

Я сам уже давно зашёл в тупик, но всеми способами стараюсь из него вырваться. Хотя и понимаю невозможность этого. Contra spem spero.

Поступай, как тебе угодно. Мне всё равно. Напоследок скажу тебе только одно. В самом начале нас было не  четверо, а пятеро. Просто этот пятый после смерти двоих отказался от борьбы за власть. Ваус добровольно вернулся в мир людей и умер простым человеком. Но остались его записи, повествующие о том, как пятеро человек решили изменить жизнь. Умоляю, сожги эти записи!!! Люди не переживут, если узнают правду. Найди записи во Дворце Императора и уничтожь их. Нужно забыть былое, отбросить ненужное. Не дай призракам прошлого завладеть настоящим. Император хранит эти записи как доказательство своей   победы. Но нельзя допустить, чтобы страшная тайна оказалась в руках у слабых. Сожги записи Вауса! Неважно, как ты это сделаешь – убедишь самого Императора,  сожжёшь их тайно или с помощью хитрости. Важен лишь конечный результат. Последнее, что осталось от прошлого – это записи Вауса. Императора скоро заберет первозданное бытие. Я последую за ним. Дворец останется стоять как памятник человеческой гордыне. Люди будут рождаться и умирать, пытаться познать Великое и оставаться при этом ничтожными. Пусть они продолжат верить в миф о добром всепрощающем Мессии. Это им нужно.

Сожги записи Вауса. Вот и всё, о чём я прошу. Могущественный Дьявол просит помощи у человека. Забавно, не правда ли? Злая ирония, ещё раз говорящая о том, что и я – простой человек. Прощай, Ларриус.

В глазах у Ларриуса потемнело, закрутилось в немыслимом вихре…

Он очутился во Дворце Императора, в центральном зале, возле трона…

***

Ларриус в задумчивости пошёл по Дворцу. Душа болела. Всё то, к чему он стремился всю жизнь, оказалось ненужным. Идеалы рухнули, контрасты смешались. Казавшееся незыблемым пало. Правда, он всё ещё сопротивлялся, заставлял себя не верить. В конце концов, кто такой дьявол? Ему свойственно обманывать, лгать.… Но душой Ларриус чувствовал, что это – правда. И поэтому не хотелось искать эти записи Вауса и терять последнюю надежду.

Он решил бежать, открыл первую попавшуюся дверь, затем ещё одну, вторую третью… Неожиданно Ларриус оказался в маленькой комнате и остановился перед величественной и ужасной картиной. Повелитель человечества, великий и жестокий Бог, Император Летающего Острова сидел в старинном резном кресле и… плакал. Он не двигался и не молчал; только слёзы текли по его щекам. Прямо перед ним ровным огнём горел камин. В его пламени лежала стопка каких-то пожелтевших бумаг. Они не горели, оставались невредимыми.

Ларриус подошёл к Императору и посмотрел в его опустошённые глаза. Тот лишь горько усмехнулся.

- Что ж, вот ты и увидел моё бессилие. Молчишь? Молчи… Я действительно не тот, за кого себя выдаю. Я – это только жалкое подобие, отблеск яркого огня, в пламени которого был создан мир. Да, я не могу управлять жизнью. Как только подхожу к разгадке, меня ставят на место, показывают, кто я на самом деле. Видишь, перед тобой то, что постоянно напоминает мне о моей границе. Я не могу сжечь записи Вауса. Простой человек написал рукопись, которая имеет надо мной неограниченную власть. Бери её, читай; вот она!

Ларриус подошёл к камину и вытащил стопку бумаг. Какое-то необычное чувство охватило его. С трепетом раскрыл он их и углубился в чтение.

 

МЕМУАРЫ ВАУСА

 

Я – Ваус. Когда-то считали, что именно Я могу внести в мир нечто новое, лучшее, высшее. Теперь иллюзии ушли. Можно объективно оценить всё то ужасное, чему мне довелось быть свидетелем. Прошу лишь об одном – не судите меня слишком строго. Не настолько я значимая фигура, чтобы бросить вызов року. Поступок мой был не лучшим, но и не худшим. Я просто ушёл в себя, вернулся обратно на землю и сейчас ничего не помню. Мне показалось, что это – достойный выбор. Быть может, это и было ошибкой. Не мне теперь судить об этом.

В огромном Дворце собрались пять человек, которые захотели изменить течение жизни, подмять её всю под себя. Я, Дэвил, Воллия, Энгул и Локрус смотрели друг на друга, понимая, что именно они являются достойнейшими и сильнейшими из всех людей. Пятеро имели преимущество над всем миром. Мы решили посмотреть на всё происходящее с совершенно неожиданной стороны. Мы, наивные и самодовольные, возомнили себя Богами. Пришло решение подчинить себе всё бытие. Искусственно вознеся себя к небу,  всех живущих на земле мы  автоматически низвергли ещё ниже. Энгул предлагал абсолютное господство над людьми. По его мнению, человечеству будет лучше, если за него всё решат другие. Воллия считал, что нужна демократия, что люди сами должны решать свою судьбу. Разумеется, не с глобальной, а с политической точки зрения. В отличие от них, Дэвил предлагал решать вопросы мироздания вместе с человечеством. Наравне. Мне это предложение казалось абсурдом. Локрус вообще представлял собой другую крайность – анархию, отрицание любой централизованной власти, провозглашение культа индивидуальности. Понимая, что каждый из нас представляет для других серьёзную угрозу, мы уподобились животным, уничтожающим  друг друга. Первой жертвой естественного отбора стал Локрус. Его позиция была чуждой всем нам. Объединившись, мы убили его.

Какое-то время Воллия получил преимущество над нами. Попытка создать свою, единую систему некоторое время казалась успешной. Но затем рухнула. Греция была уничтожена изнутри своей порочной демократией для избранных. А Воллия покончил жизнь самоубийством.  

Оставшись втроём, мы решили во избежание новых жертв попробовать объединиться. Правда, я к тому времени уже начал понимать, что что-то не так, что мы идём не туда. Я начал наблюдать за всем как бы со стороны. Были созданы две идеологии, два монолитных учения о мире. Я приведу важнейшие их положения тут, чтобы у вас появилось общее представление о том, какими были планы Дэвила и Энгула накануне новой эпохи.

Энгул, как я уже писал, считал, что человечество должно слепо подчинятся Богу, то есть ему. Вот основные пункты его системы:

1.     Люди должны со смирением принимать всё, что происходит, потому что все сущее от Бога, и только ОН знает истинное положение вещей и взаимосвязь между ними.

2.     Никто не может гордиться своими достижениями, потому что это не его заслуга, он – лишь орудие.

3.     Необходимо следовать Божьим заповедям как непреложным заповедям, не подвергая их сомнению, ибо их истинный смысл и истинное значение лежат вне пределов человеческого разума и человеческой чувственности.

4.     На свете нет ничего важнее Божьих принципов, и, если это необходимо, каждый должен отдать за них жизнь, потому что частное всегда должно подчиняться всеобщему.

5.     Не следует познавать неопознанное, потом что, познавая неопознанное, ты пытаешься познать Бога, что невозможно в принципе. Только Бог может познать самого себя, тогда высший объект познания человека – сам человек.

Идеи Дэвила о равенстве нашли отражение в масштабной монолитной рукописи, которую он планировал отдать в руки достойнейшему из людей. Вот пять основных её  положений:

1.         Бог – это лишь сильнейший из людей. Он ненамного достойнее остальных. Его могущество не определено его добродетелью.

2.         Каждый сам творит свою судьбу, не надеясь на помощь высших сил, потому что любой человек – сам для себя высшая сила.

3.         Нужно самому для себя определять грань, за которую нельзя заходить. Правила, религия для каждого свои.

4.         Человек сам себе хозяин. Он свободен и независим от чьих-либо приказов и идеологий. Его право выбора неоспоримо.

5.         Человек и Бог вместе должны познавать закономерности бытия, потом что всеобщее существует для блага частного.

Некоторое время две противоречащие друг другу системы пытались найти компромисс. Но совсем скоро стало понятно, что единства не будет. Различные попытки, эксперименты над человечеством… Греция, Рим, варвары… Дэвил погиб от руки простого разбойника, алчущего крови и золота.

Оставшись один, Энгул получил власть над всем. Найдя того, кто будет нести ответственность за его просчёты, он сосредоточился над укреплением своей власти – новой всепрощающей религии. Ведь именно этот гениальный ход принёс ему успех и позволил стать Императором Летающего Острова.

Но мне уже всё равно, как он себя называет. Я призываю смерть, не чувствуя в себя силы совершить самоубийство. Мы сделали всё ещё худшим, чем до нас. Мир идёт не по тому пути. Где смысл?! За что погибло столько людей?! Я вижу перед собой пустоту…

Император сделал жизнь ужасной. Сегодня ты друг какого-то человека, а в следующем воплощении – враг и его убийца. Я знаю. Вы, вы все ищете какой-то смысл. Но где, где же он?!?!?! Посмотрите на небо и ощутите себя частью Всего. Вы не можете остановиться, изменить ход событий.… Лишь управление  собственным сознанием – вот то, к чему мы все стремимся, и чего ещё никто не достиг. Наверное, мы ничтожны. Иначе хотя бы собственной жизнью мы бы управляли. Но всё происходит спонтанно и неожиданно для нас самих. Случайности ужасны в своей беспощадности, поэтому мы ищем Смысл. Но я его не вижу. По крайней мере, сейчас. Я возвращаюсь в мир людей для того, чтобы умереть и начать новую жизнь. Пусть бессмысленность – мне безразлично. Главное – быть невежественным и глупым – счастливым. Я вижу только эту цель. Остальное – не важно. Прощаюсь с вами навсегда. Когда-то потом мы, может быть, встретимся; но не узнаем друг друга. Новые образы, новые мысли.… Какая глубина кроется в этой жалкой скорлупке! Я не буду в неё углубляться. Я остановлюсь. И этим спасу себя от векового заточения. Я ухожу в небытие. Там мне будет лучше. Прощайте. Навсегда.                  

                                                                                                           Ваус.

 

 

Ларриус поднял свои полные боли глаза и посмотрел на Императора.

- Как, как же теперь жить?! Если всё зря, если все наши победы на земле – лишь отблеск чего-то далёкого?!

Император посмотрел на Ларриуса и горько усмехнулся.

- Теперь ты понимаешь, почему я всеми силами стараюсь углубиться в проблемы человечества. Только там я чувствую себя Всесильным. Такая вот иллюзия.… Знаешь, я передумал вносить какие-то корректуры в жизнь. Мне недолго осталось повелевать, и в данном случае это, пожалуй, лучший вариант. Пусть идёт, как идёт. Ты сделаешь мне куда большую услугу, если позволишь почувствовать себя Богом хотя бы на несколько мгновений.

Император Летающего Острова щёлкнул пальцами, и Ларриус потерял сознание…

***

 

Очнулся он дома, на руках у Лонглии.

- Ты жив! – обрадовалась она

Ларриус повернул голову и посмотрел в окно. Он ничего не помнил о своем пребывании в ином мире, на душе было спокойно и светло. Гроза прошла. Снова подняли поникшие было головы цветы, запели птицы. Природа наполнила все вокруг своим непередаваемым очарованием, которое отдаляло на второй план человеческие трудности и проблемы.

- Велик Бог,- прошептал Ларриус и… улыбнулся. Это была счастливая улыбка счастливого человека, который вернулся туда, где ему тепло и спокойно. Улыбка человека, не знающего того, что мешает быть счастливым.

 

 

Комментарии 

 
-1 #3 Марина 2011-11-11 16:58 Северин, ты - молодец, для своего возраста глубоко копнул. И стиль в порядке, просто читатель2, видимо, ищет легкого чтива. Тогда ему по другому адресу. К тому же, его комментарий с ироничным "ЭТО" выдает непомерную спесь и манию величия, а именно это уже надо лечить.
 
 
-1 #2 Читатель 2011-09-24 22:36 Очень слабо, молодой человек. Люди могут конечно читать ЭТО, но нужно развивать не только фантазию, но и литературный стиль.
 
 
+2 #1 Антон 2011-07-08 14:03 Повесть о поисках смысла и о том, что этот поиск может быть мучительным. Это правда. Истина часто познается через страдания. Вспоминается герой вольтеровского "Кандида", которому в итоге посоветовали не заморачиваться, а "создавать свой сад". Желаю автору в следующем сюжете запустить своих персонажей и в другие измерения - теплые и радостные. Успехов и вдохновения Таланту!
 

У вас недостаточно прав для коментирования

Рекламные ссылки
НовостиВсе новости
01.02.2018

Друзья!

4 февраля 2018 года

состоится очередной семинар

доктора философских наук,

профессора

НАЗИПА ХАМИТОВА 

 "ФИЛОСОФИЯ КИНО И ПСИХОАНАЛИЗ".

Новая тема:

"ЖЕНСКАЯ КРАСОТА И ДЕСТРУКТИВНОСТЬ" 

Все вопросы по телефону

066 924 39 99 - Оксана Гончаренко 

 
10.06.2017
Уважаемые коллеги!
В Институте философии
НАН Украины состоится
методологический семинар
"ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
КАК МЕТААНТРОПОЛОГИЯ"
Тема для обсуждения:
"ВОЛЯ К ВЛАСТИ:
КОНСТРУКТИВНЫЕ И
ДЕСТРУКТИВНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ" 

Руководитель семинара –

доктор философских наук, профессор

НАЗИП ХАМИТОВ

 

 

Запись
семинара

Обсудить 
на форуме

 
10.06.2017
Уважаемые коллеги!
В Институте философии
НАН Украины 9 июня 2017 года (пятница),
 в 16:00 состоится
методологический семинар
"ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
КАК МЕТААНТРОПОЛОГИЯ"
Тема для обсуждения:
"Я И ЧУЖОЙ: КСЕНОФОБИЯ
В БЫТИИ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА" 

Руководитель семинара –

доктор философских наук, профессор

НАЗИП ХАМИТОВ

 

 

Запись
семинара

Обсудить 
на форуме

 
10.06.2017
Друзья!
Кафедра философской
антропологии Факультета философского
образования и науки
НПУ им. М.Драгаманова
продолжает работу литьературной
студии: 
«ФИЛОСОФСКОЕ ИСКУССТВО:
эссе, афоризмы, проза, поэзия»,
Очередное мероприятие
состоится
 20 апреля 2017 г.,
в 15.00 (кафедра философской
антропологии НПУ Драгоманова,
ул. Тургеневская,
8/14, аудитория 14-11). 
Вход свободный.)

 

 
18.04.2017
Уважаемые коллеги!
В Институте философии
НАН Украины
ул.Трехсвятительская 4, 3 этаж, 
зал заседаний Ученого совета 
14 апреля 2017 года (пятница), 
в 16:00 состоится
методологический семинар
"ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
КАК МЕТААНТРОПОЛОГИЯ"
Тема для обсуждения:
"ВОЛЯ К ИННОВАЦИЯМ И СОПРОТИВЛЕНИЕ ТРАДИЦИЙ" 

Руководитель семинара –

доктор философских наук, профессор

НАЗИП ХАМИТОВ

 

 

Запись
семинара

Обсудить 
на форуме

 
11.03.2017
Уважаемые коллеги!
В Институте философии
НАН Украины
ул.Трехсвятительская 4, 
3 этаж, зал заседаний Ученого совета 
10 марта 2017 года (пятница),
 в 16:00
состоится методологический семинар
"ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
КАК МЕТААНТРОПОЛОГИЯ"
Тема для обсуждения:
"СТРАХ И ВЕРА В ЖИЗНИ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА" 

Руководитель семинара –

доктор философских наук, профессор

НАЗИП ХАМИТОВ

 

 

Запись
семинара

Обсудить 
на форуме

 
22.01.2017
30 декабря 2016 года (пятница),
в 18:00 на телеканале ЦК (КГР ТРК)
в программе

"ИСКУССТВО ЖИЗНИ
С НАЗИПОМ ХАМИТОВЫМ"
обсуждается тема:
«ХАРИЗМАТИЧЕСКИЙ ЛИДЕР
В КРИЗИСНОМ ОБЩЕСТВЕ:
СПАСЕНИЕ ИЛИ ОПАСНОСТЬ?»

Гость программы –

доктор философских наук,

профессор

ИРИНА СТЕПАНЕНКО

Запись
программы

Обсудить 
на форуме

 
06.01.2017
23 декабря 2016 года (пятница),
в 18:00 на телеканале ЦК (КГР ТРК)
в программе

"ИСКУССТВО ЖИЗНИ
С НАЗИПОМ ХАМИТОВЫМ"
обсуждается тема:
«БОРЬБА С ПЛАГИАТОМ
В ГУМАНИТАРНОЙ СФЕРЕ:
ИМИТАЦИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ»

Гость программы –

доктор культорологии,

профессор

ЕВГЕНИЯ БИЛЬЧЕНКО

Запись
программы

Обсудить 
на форуме

 
17.12.2016
Уважаемые коллеги!
В Институте философии
НАН Украины
ул.Трехсвятительская 4, 
3 этаж, зал заседаний Ученого совета 
9 декабря 2016 года (пятница),
 в 15:00
состоится методологический семинар
"ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
КАК МЕТААНТРОПОЛОГИЯ"
Тема для обсуждения:
"ПРОБЛЕМА ДОСТОИНСТВА УЧЕНОГО" 

Руководитель семинара –

доктор философских наук, профессор

НАЗИП ХАМИТОВ

 

 

Запись
семинара

Обсудить 
на форуме

 
13.12.2016
9 декабря 2016 года (пятница),
в 18:00 на телеканале ЦК (КГР ТРК)
в программе

"ИСКУССТВО ЖИЗНИ
С НАЗИПОМ ХАМИТОВЫМ"
обсуждается тема:
«ПРОБЛЕМА ДОСТОИНСТВА
УЧЕНОГО В СОВРЕМЕННОЙ
УКРАИНЕ»

Гость программы –

доктор философских наук,

профессор

ОЛЬГА ГОМИЛКО

Запись
программы

Обсудить 
на форуме