Почему драконы не читают «фэнтэзи»
Однажды дракону стало скучно. Тысячи лет одно и тоже: сокровища, битвы, охота. И даже принцессоводство ему наскучило. Одни проблемы от этого…
А драконья меланхолия очень опасна. Для окружающих. И посоветовал ему один китайский мудрец читать «фэнтэзи», если даже медитация не помогает. И увлекательно, и новое видение себя-крылатого обретешь…
Собрался тогда дракон на книжный рынок. Надел пальто, шляпу, темные очки. Хвост вокруг туловища обмотал, деньги в карман положил, и пошел.
Он не боялся, что его крылато-когтисто-магическую природу обнаружат люди. Они и в двадцатом веке перестали удивляться, а уж в начале двадцать первого и подавно. И вообще, мало ли какую страшную морду увидишь на улице…
Купил он книг «про баронов и драконов» в воистину драконовском количестве. Но вот прочесть нормально не мог ни одной. Как начнет читать, так и смех бедного дракона одолеет. Ну и придумают же! Фыркнет дракон от смеха, а из носа – струя огня. И горит книга. Половину так пожег, смеясь, и задумался.
Надо бы похитить кого-то грамотного, чтобы вслух ему-чешуйчатому читал… Ну, возня с принцессами давно надоела. Рыцари в общении неинтересны. Маги и волшебники корыстны. Сразу им «кровь дракона» подавай… А ролевика похитить, так потом долго покоя не будет. И соседи обидятся…
Похитил тогда дракон монаха. Усадил перед стопкой книг, и приготовился слушать. А монах трясется от страха, экзорцизмы бубнит и заикается. Совсем никуда не годится такое чтение!
Похитил дракон психоаналитика. Он и грамотный и удивляться неспособен. И тут они с монахом пожалели об этом. Как начал психоаналитик повествовать нашим героям кто они такие и какое нездоровое подсознание их породило, что хоть инквизитора похищай… Пришлось отнести психоаналитика на место. И внушить ему полное забвение всего связанного с драконами. Чтоб научных трудов о пережитом не писал.
И подумал дракон, что может писать «фэнтэзи» намного лучше, чем эти двуногие, тысячи лет чудес не ведавшие. Дал он монаху перо, бумагу и принялся диктовать… Надиктовал рукопись, и в издательство отнес. И вышла в том же году новая книга «про баронов и драконов». Ну, очень достоверно и выразительно написанная!
Начал тогда дракон писать романы. Бестселлеры просто! И награды на конкурсах получал... Знакомым драконам тоже понравилось творить в жанре «фэнтези», и сейчас ты даже не разберешь кто писал фантастическую сагу с очередной амазонкой в железном бюстгальтере на обложке. Человек или очередной дракон под псевдонимом?
Понял теперь почему драконы не читают «фэнтэзи»? Правильно, они ее пишут!
Сказка про лужу
В одном затененном деревьями дворе жила-была лужа. Она была достаточно глубокой, чтобы в ней утонул чей-то взгляд или соскользнувшее с пальца колечко. И достаточно большой, чтобы в ней отражался не только дом, кокетливо украсивший свою крышу облаком. И не только деревья, что когда-то обступили ее в удивлении, да так и укоренились. В ней хватало места и для отражения неба. Дно ее отливало мшисто-зеленым, а когда шел дождь вся поверхность ее улыбалась кругами от капель.
Это была уже немолодая лужа. Не одно поколение детей почтило ее своим визитом, как ни отговаривали от подобного общения взрослые. Не одно поколение головастиков справило здесь свое квакушечье совершеннолетие.
Но никто не знал о чем думает почтенная лужа, о чем мечтает... Она же столь часто видела небо, что стала думать о том, что наполняет его жизнь. И стала задавать себе вопросы. А радуга это душа неба? А есть ли на небе лужи после дождя? А отражается ли земля в небе?
Но о своих мыслях молчала, ибо была весьма почтенной лужей, которая никогда не покидала своего места и не высыхала до конца. И все-таки желала встретить понимающего собеседника.
И вот однажды сел на ее край голубь. Не обычный сизарь из тех, что принимали ванны в нашей задумчивой луже. Белые голуби тоже не редкость. Но белого голубя с голубоватым отливом не каждый день встретишь.
И лужа сперва вежливо отразила его, потом заговорила:
- Впервые за свою жизнь я вижу что-то похожее на чудо. Откуда же ты прилетел такой?
- Я живу у сказочника, - ответил голубь, -Днем я летаю и собираю крупинки чудес. А ночью, когда сказочник засыпает, я складываю их на его подушку. И во сне ему снится сказка. Утром ему остается лишь записать ее... И столько собирал чудеса, что стал уже не чисто белым, каким был.
- А можешь ли ты сказать как мне найти ответы на свои вопросы?, - спросила лужа. И спросила своего гостя обо всем, что ее томило.
Голубь задумался.
- Пожалуй, ты можешь увидить это лишь сама. Но для этого тебе стоит высохнуть, и вознестись к небесам. Ты можешь взлететь выше, чем я. Ты не устанешь в полете. Но ты перестанешь быть собой. И даже, когда спустишься с небес дождем, то можешь и не вернуться сюда. И все равно не станешь собой снова, - ответил голубь, попрощался и улетел.
А лужа задумалась. Она поняла, что не готова покинуть свой двор и круг деревьев. Она слегка грустила, но поняла, что ее любят здесь. И что она любит тех, кто ее окружает. И небо она видит всегда... И небо всегда будет в ней отражаться...
И от этих мыслей она стала такой прозрачной, что в ней отразился пролетающий ангел. Раньше она их не видела, хотя вереницы их сопровождали играющих во дворе детей. И так обрадовалась, что наполнилась сверкающим светом. А какой-то малыш подарил ей бумажный кораблик.
С тех пор наша лужа поняла, что если ты можешь отражать, то можешь и светиться. Даже если свет твой слаб. И к ней начали приходить в гости не только дети, птицы и лягушки, но и волшебный народец. А она счастливо мерцает в их обществе. И всегда может поговорить о странном.
Сейчас каждая упавшая снежинка приближает тебя к празднику…
Не торопись, посмотри, как стеклодув выдувает елочные игрушки. Красиво, правда?
А как отражается пламя в этих прозрачных фигурках и шарах…
Слышишь ли, что нашептывает твоя душа?
Одно такое чистое прозрачное сердечко из стекла висело на елке. Это была любимая игрушка, с которой обращались очень осторожно. И всегда привязывали на еловую лапу последним.
А оно тихо вертелось на ниточке, время от времени отбрасывая на стены вспышки радуг. Как ему нравилось играть ими… А еще уловить в себя пламя свечи, и наполниться невиданной сияющей красотой и теплом. Да и сам огонь чудесным образом преображался внутри стеклянного сердца. И так оно радовалось тому, что отсвет пламени сохранялся в нем надолго… Не меньше завораживала и музыка. Наверное, потому, что она тоже способна воспламенять…
И вот еловая ветка покачнулась, когда маленький мальчик повесил рядом только что нарисованного и вырезанного из бумаги рыцаря. И сердечко тоже вздрогнуло.
Рыцарь так стремился к воплощению своего идеала, совершению неведомых подвигов и свершений, так стремился сделать мир ясным и счастливым, что его нельзя было не полюбить. Сердечко невольно выплеснуло из своих стеклянных глубин весь накопленный огонь и блеск. И это сияние все не гасло…
Долго длилась новогодняя ночь. Сердечко настолько воспламенилось, что начало излучать собственный свет. Оно тихо позванивало в такт музыке, и вот его голос сложился в песню… Она была слишком тиха для того, чтобы ее услышали люди. Но отчего-то многим стало светло на душе.
А рыцарь ничего не видел и не слышал. Не то, мечтая дойти до вершины, не то просто из-за сквозняка он вздрагивал. Его бумажная душа не знала, что такое подвиг, но его жажда приковывала взор маленького воина к вершине елки, словно там был св. Грааль…
И вот начал просыпаться рассвет. Сердечко поняло, что возвышенной душе возлюбленного мало того, что наполняет глубины души, и решило поделиться с ним тем светом, что намного превосходит их обоих. И, поймав самый красивый луч солнца, повернулось к рыцарю. Луч из его центра попал на его серебряную кольчугу… Это действительно было больше, чем можно вместить в сердце…
Экономка резко хлопнула по еловой ветке, и затоптала башмаком загоревшуюся бумажку. И не заметила, что упало рядом с ней. Иногда тихий звон – это неслышный плач…
К граненым осколкам крохотной безделушки одновременно склонились юная барышня и маленькая служанка. Девочка тайно радовалась, что недоступная господская игрушка вдруг превратилась во множество волшебных камней. В них можно увидеть радугу… И торопилась подобрать их скорее, пока не вмешались взрослые. Потянулась к осколкам и девушка, но порезалась. Выступила кровь.
- Полно, Эмилия. Стеклянные сердца пусты,- одернула ее мать.
А Эмилия и не заметила ни боли в порезанном пальце, ни голоса чужого, холодного человека. Ее вдруг охватило желание полюбить, и выйти в этом чувстве за пределы своей души…
Интересно только, способно ли переполниться Любовью, что больше него самого пустое сердце? И пусты ли прозрачные сердца?
Сказка про лужу
В одном затененном деревьями дворе жила-была лужа. Она была достаточно глубокой, чтобы в ней утонул чей-то взгляд или соскользнувшее с пальца колечко. И достаточно большой, чтобы в ней отражался не только дом, кокетливо украсивший свою крышу облаком. И не только деревья, что когда-то обступили ее в удивлении, да так и укоренились. В ней хватало места и для отражения неба. Дно ее отливало мшисто-зеленым, а когда шел дождь вся поверхность ее улыбалась кругами от капель.
Это была уже немолодая лужа. Не одно поколение детей почтило ее своим визитом, как ни отговаривали от подобного общения взрослые. Не одно поколение головастиков справило здесь свое квакушечье совершеннолетие.
Но никто не знал о чем думает почтенная лужа, о чем мечтает... Она же столь часто видела небо, что стала думать о том, что наполняет его жизнь. И стала задавать себе вопросы. А радуга это душа неба? А есть ли на небе лужи после дождя? А отражается ли земля в небе?
Но о своих мыслях молчала, ибо была весьма почтенной лужей, которая никогда не покидала своего места и не высыхала до конца. И все-таки желала встретить понимающего собеседника.
И вот однажды сел на ее край голубь. Не обычный сизарь из тех, что принимали ванны в нашей задумчивой луже. Белые голуби тоже не редкость. Но белого голубя с голубоватым отливом не каждый день встретишь.
И лужа сперва вежливо отразила его, потом заговорила:
- Впервые за свою жизнь я вижу что-то похожее на чудо. Откуда же ты прилетел такой?
- Я живу у сказочника, - ответил голубь, -Днем я летаю и собираю крупинки чудес. А ночью, когда сказочник засыпает, я складываю их на его подушку. И во сне ему снится сказка. Утром ему остается лишь записать ее... И столько собирал чудеса, что стал уже не чисто белым, каким был.
- А можешь ли ты сказать как мне найти ответы на свои вопросы?, - спросила лужа. И спросила своего гостя обо всем, что ее томило.
Голубь задумался.
- Пожалуй, ты можешь увидить это лишь сама. Но для этого тебе стоит высохнуть, и вознестись к небесам. Ты можешь взлететь выше, чем я. Ты не устанешь в полете. Но ты перестанешь быть собой. И даже, когда спустишься с небес дождем, то можешь и не вернуться сюда. И все равно не станешь собой снова, - ответил голубь, попрощался и улетел.
А лужа задумалась. Она поняла, что не готова покинуть свой двор и круг деревьев. Она слегка грустила, но поняла, что ее любят здесь. И что она любит тех, кто ее окружает. И небо она видит всегда... И небо всегда будет в ней отражаться...
И от этих мыслей она стала такой прозрачной, что в ней отразился пролетающий ангел. Раньше она их не видела, хотя вереницы их сопровождали играющих во дворе детей. И так обрадовалась, что наполнилась сверкающим светом. А какой-то малыш подарил ей бумажный кораблик.
С тех пор наша лужа поняла, что если ты можешь отражать, то можешь и светиться. Даже если свет твой слаб. И к ней начали приходить в гости не только дети, птицы и лягушки, но и волшебный народец. А она счастливо мерцает в их обществе. И всегда может поговорить о странном.
Сказка про исполнившееся желание
Это был долгий, болезненный разговор. Нить его вилась, опутывала пространство, захлестывала вокруг шеи, но никуда не приводила... Полночь давно устала глядеть в окна...
Чтобы не расплакаться вновь, Она все вспоминала сизые ели в тумане и теплые оранжевые огоньки фонарей вокруг. Все надеялась, что удастся сказать То-Главное, самое важное... Но вновь и вновь губы произносили нечто жалкое. А разум шептал: "Вот, еще одна женщина выпрашивает любви..." А душа захлебывалась от несказанного: "Ты сейчас боишься предать себя, лгать себе и другим. Но именно сейчас ты это и делаешь! Ты сейчас убиваешь в себе то, ради чего и предаешь себя!!!".
Она почти собралась с силами, чтобы сказать Главное. Но в воздухе повисли слова: "Ты подспудно убеждаешь меня будто во мне уже есть Любовь. Но чувство не должно теплиться. Оно должно пылать..."
И Несказанное сжалось в горле жгучим комом. Прозвучал лишь лепет: "Хорошо. Пусть будет по твоему выбору... И... Ночь глубокая..."
Потом Она долго пыталась уснуть. Но перед мысленным взором все плыли словно диафильм воспоминания, мечты о Приезде-В-Далеко. О том, что было настолько нереально прекрасным, что даже в мыслях осторожно называлось Сказкой...
В колючей темноте, еще недавно такой ласковой, слышалось Его тихие вздохи во сне. Уличный фонарь освещал чистую и мягкую линию профиля мужчины. "Ясен как Парцифаль, чист как Парцифаль... Сейчас ты еще и прост как Парцифаль... Представив себе слепящий свет Грааля, ты походя смахнул простую глиняную чашу, которой касались пальцы Христа. Ты так и не узнаешь как она бы засияла в твоих руках..."
Что делать сейчас? Что будет завтра? Как глядеть на него, на исписанные-изрисованные листы, на комнату, что однажды мелькнула перед через круглый глаз веб-камеры? Уйти! Сейчас! Не унижаться!
Она тихо собралась, взглядом погладила Его по щеке, по губам, и выскользнула за двери. Сказка разрублена, словно Гордиев Узел...
Ночь хлестнула Ее дождем по щеке. Пришлось раскрыть зонтик. Круглые, оранжевые шары фонарей равнодушно глядели сверху вниз...
Куда теперь? Поезд только завтра вечером (уже сегодня). Найти аэропорт? Купить билет?
Мысли трепыхались обрывками, а Она все шла и шла наугад... Темная полоса урочища Туманный Лес давно осталась позади... Незнакомые дома, парки... Золотые и багряные, словно драгоценный оклад иконы.
Если бы Она и правда захотела улететь, давно бы отыскала аэропорт... Любым способом. Но все шла, минуя парк за парком, квартал за кварталом.
Сзади ударил колючий ветер, и вывернул зонт. Щеки словно обожгло, и в это мгновение тьму разорвала мысль: "Не уехать, а остаться. Не чувствовать, но быть здесь. С Ним. В одном Городе..."
Лицо захлестнула прядь волос, и... Мир остановился. Она замерла. Вывернутый ветром зонт более не рвался из рук... Глаза утратили свой цвет... Прежним остался только бронзовый цвет волос, но они более не были мягкими... Рассвет гладил по волосам новую парковую статую.
Утром люди увидели Ее, и оценили мастерство скульптора. Но Она более ничего не чувствовала. Узнал ли Он ее? Неизвестно. Ведь ее чувства унес Ветер Желаний, оставив Городу новую статую. Которую можно было гладить по волосам, по руке, по скатившейся из глаза бронзовой слезке и загадывать желания. Ведь ее случайное желание исполнилось.
Но узнал ли Он ее, дотронулся ли и что подумал Она уже не узнала. Не ведала и того, закончилась ее сказка или только началась. Зато навечно осталась с Ним в одном Городе...
Ночь жрицы
...Рощи сонные темны,
Чудной музыкой полны,
Сердце плачет о любви,
Что прошла...
Одинока и грустна,
Ловит луч звезды она,
В небо, где царит луна,
Ей лететь...
"Блекморз Найт", пер. Д. Бромберг (Келли)
За оконным стеклом плещется свет Луны. Все слезы выплаканы, и Несбывшееся жжет изнутри.
Оно родилось звуками арфы в зеленой ночи. Этой музыкой наполнились каждый наш шаг, каждый удар сердца...
Но здесь и сейчас Музыка захлебнулась под ударом Меча Судьбы. И его направила твоя рука...
Когда не хватает слов, остается танец. Мое тело качается в такт языкам пламени, что сжигает мое сердце... Я нагая. Лишь пояс из монет на бедрах подпевает ритму танца. Ночь Неизреченная, сожги меня дотла...
Под ногами вспыхивают раскаленные угли, и боль физическая заглушает тоску сгорающего сердца. Богиня милосердна...
Танец убыстряется, и меня более нет здесь и сейчас. Слегка оплавленный пояс падает на ковер с плачущим звоном. В этой келье больше никого нет...
Я везде и нигде... Я - Пламенный Ветер... Я - сама Любовь...
Я на устах твоих. Ты вдохнул меня, и застонал во сне...
Ты понял как сладка боль пронзенного сердца... Ты плачешь от счастья, словно перед открывшимся в тебе Светом гаснет зримое свечение дня.
Я здесь, Любимый. Разлилась в твоих жилах, заполнила Музыкой твое сердце, вспыхнула пламенем в твоих чреслах... Ты переполнен Любовью, но мал и слеп перед ней... Отчего ты плачешь, Любимый?
Если тебе скажут, что меня больше нет в мире живых, не верь им. Я здесь... Я - в тебе... Мы никогда более не расстанемся!
