так сложилось, что я злоупотребляю Вашим, Иван, вниманием. Но... Есть у меня ещё и отдельный рассказ о собаке. Всё, что касается животных, я придумываю лишь отчасти. Сюжеты из моей жизни. Вот рассказ "Принц"
- Принц! Самый настоящий наследный принц! Захарий, вот этого беру!
Высокий внушительных размеров мужчина в светлом дорогом пальто, присел над ухоженной таксой, вокруг которой суетилось пять колбасок светло-шоколадного цвета. Шестая «сарделька» барахталась и пищала в руках гостя. Когда мужчина рассмеялся раскатистым смехом, щенок вздрогнул и укоризненно посмотрел на него.
«И чего так орать? Несдержанное животное!» - примерно так подумал малыш, отвернув свою потешную мордочку в сторону. Тонкий хвостик задрался саблей вверх, и «весёлый громкий гость» почувствовал, как между пальцев потекла тёплая жидкость.
- Захарий, этот пострел меня уже и обмыл! И кто после этого приобретение? – Мужчина в дорогом пальто чуть отодвинул от себя щенка, но из рук не выпустил.
- Кирилл, всё тебя спросить хочу,- почему ты захотел завести именно таксу? Ведь с твоими габаритами впору мастиффа содержать! У меня знакомый кинолог есть, который тебе подобрал бы самого-самого! – Подсел к гостю хозяин шоколадной мамаши.
Захарий был, как и положено еврею средних лет, невысокого роста, с очень выдающимся носом и весьма экзотичными бакенбардами. Мужчина имел статус убеждённого холостяка, весьма прохладно относящегося к прекрасному полу, жил в одном доме со своей мамой, и всего себя отдавал разведению интеллигентных такс. Уже лет тридцать Карамболь имел страсть к этой породе собак, восхищаясь их умом и чувством юмора. Ещё в детстве у Захария появилась первая такса, которую Мира Ароновна, мама Карамболя, назвала Златой, но через месяц выяснилось, что собака совсем не девочка, а очень даже наоборот. Как выяснилось? Пёсик стал останавливаться у кустов и пристраиваться к ним, дабы справить малую нужду. Делал он это исключительно по-кобельски. Так Злата стала Златом.
Тридцать лет потомки Злата приносят Захарию очень неплохой доход, в буквальном смысле слова, озолотив одинокого еврея.
- Мастифф – это здорово, но я человек занятой, вечно то в отъезде, то в отлучке. Что я с телёнком в такой ситуации делать буду, а? Вот такса – другое дело! Положил этакий «батончик» в дорожную сумку, принёс в гостиницу, расположил под журнальным столиком, и никаких хлопот. Согласен? –Улыбаясь, заметил гость.
Кирилл Охотничий в свои сорок пять тоже оставался убеждённым холостяком, но в отличие от ровесника Захария, очень даже был охоч до «слабого полу». В партнёршах Кирилл недостатка не испытывал, но и по долгу ни с одной не задерживался. Человеком Охотничий был весёлым и щедрым, но при этом обладал талантом вовремя останавливаться в амурных делах, не доводя дело до торжеств, обычно сопровождаемых маршем Мендельсона.
Много лет Кирилл тайно мечтал о собаке, и сравнивал себя с малышом из сказки про Карлсона. Как известно, детские желания запоминаются на всю жизнь. Вот и Охотничий пронёс через все годы мечту о четвероногом друге. Трижды приобретал высшее образование, тридцать три раза был за границей, но вот собака у Кирилла появилась впервые!
Своего четвероногого друга Кирилл назвал Флоризелем. Мудрено? Но это только по собачьему паспорту, а в жизни красавец-аристократ откликался на кличку «Фрол».
Пёс рос независимым, весёлым и большим проказником. Сначала малыш только ползал, спал и писал. Но уже через полгода шоколадное чудо заняло, чуть ли не всё место в сердце успешного, но очень одинокого мужчины. И всё, казалось просто замечательно, вот только вечерами на дорогом журнальном столике часто стала появляться бутылка дорогого коньяка. По малости лет Флоризель ещё не мог оценить опасности, исходившей от молчаливой коричневой, внушительных форм бутылки.
- Фрол! Фрол, ты где? – Придя уже хорошо за полночь, позвал Кирилл.
- Не скажу! – шёпотом проворчал ворох всяких вещей, невесть каким образом оказавшихся на роскошной двуспальной кровати.
- Что ж ты наделала, собака?! Здесь ведь мои батистовые рубашки из Франции! – Кирилл сдвинул брови, и в воздухе запахло грозой.
- Спасибо скажи, что не обмочил всю твою роскошь! Терплю не знаю сколько, еле сдерживаюсь! – Уже с неуверенностью, но всё ещё обижено, отозвалась шевелящаяся пёстрая горка. Через секунду в самом неожиданном месте возникли две чёрные агатовые точки, переполненные укоризной.
- А я тебя предупреждал, что могу задержаться. И вообще, Фрол, ты сам настоял на целой селёдке! – В голосе хозяина послышалась уверенность в собственной правоте, на что Флоризель отреагировал так: спрыгнул с кровати, таща за собой шлейф французского батиста, остановился у ног Кирилла, поднял свою узкую крысиную мордочку и застыл в позе «Некому меня, бедолагу-сиротинушку пожалеть!»
- Не надо смотреть на меня такими жалостливыми глазами! Я тоже, к твоему сведению, не прогуливаюсь, а работаю! - Оправдывался большой человек перед четвероногим собратом.
- Конечно, ты занят, тебе главное – бумажки и трезвон телефонный, а что я для тебя? Какая-то низкорослая такса, пусть даже и голубых кровей … Кстати, моё происхождение и родословная автоматически предполагают соответствующее отношение! – Фрол сидел у ног хозяина и скулил на разный манер. В его голосе было столько оттенков и смысла, что Охотничий всё прекрасно понимал.
- Ладно-ладно, прости меня, принц! Пойдём во двор!
При слове «двор» Флоризель распростер свои длинные уши. Кирилл секунды три смотрел на любимца и молчал, а потом богатый дом наполнился раскатистым хохотом.
- Ой, не могу, Фрол, отвернись и опусти уши! Умора с тобой!
Пёс, не услышав в смехе хозяина ни тени обиды или насмешки, принялся лаять задушевно и одновременно требовательно. Лай у Флоризеля был глухой и басистый. Глядя на обладателя такого внушительного баритона, становилось как-то непосебе. Казалось, что вот-вот из-за угла выскочит ротвейлер или овчарка, хозяйка такого серьёзного оперного голоса. Фрол откровенно гордился своим лаем и часто даже без дела заливался «арией большого пса».
- Гулять-лять-лять! Побежали-али-али!
- Фроша, иди сам, я дверь приоткрою, когда нагуляешься – зайдёшь! – Кирилл, отдуваясь и качая головой, прошёл в зал, открыл бар и достал бутылку коньяка. Пёс сначала рванул было к двери, а потом застыл на месте.
- Что?! Опять пьёшь?! Быстро пошли во двор! – Собака принялась прыгать на месте, да так высоко, будто бы к его коротеньким лапкам были припаяны пружины. Длинный хвост-сабля при этом совершал в воздухе магические фигуры заклинаний колдунов Вуду. В очередном прыжке пёс изловчился и схватил зубами стакан. Тут же пасть и горло обожгло чем-то страшным. Фрол захлебнулся и завизжал.
- А ты думал, хозяин мёд пьёт? - Хохотнул Кирилл, наклонился за стаканом и погладил собаку. Фрол подпрыгнул, в несколько прыжков домчался до туалета, и принялся с жадностью пить воду прямо из унитаза.
- Фи, какой конфуз, ваше величество! Вода из унитаза! – Притворно скривился Кирилл, отхлёбывая из своего стакана хороший глоток коньяка.
- Не до проявлений царственного этикета сейчас! Организм с душой прощается! – Продолжал со свистом хлебать перепуганный Фрол.
Так в сознании таксы поселилось стойкое неприятие к алкоголю, чего нельзя было сказать про Кирилла. Странное дело: внешне совершенно благополучный мужчина, преуспевающий бизнесмен, владелец фирмы, высокий, атлетического сложения товарищ, всё чаще, придя поздно вечером домой, направлялся к бару. Правда, пропустив стаканчик, хозяин с готовностью отправлялся с собакой на прогулку. Со временем пёс даже стал приветствовать не совсем трезвый образ жизни хозяина. Дело в том, что после «опрокинутой в организм порции горячительного», Кирилл никогда не пристёгивал поводок к ошейнику своего шоколадного любимца, и Флоризель использовал свободу на все сто!
В первую очередь это, конечно же, погонять по двору представителей рода кошачьего. Причём, совсем неважно, хозяйский это экземпляр или «поднебесный дворовый житель». Фрол, заприметив где-нибудь в дальней подворотне два или больше зелёных огоньков, немедленно мчался туда, сопровождая свой стремительный охотничий бросок непременным грозным рыком и лаем. Обычно хозяин не пресекал действий своего питомца, чувствуя глубоко в душе свою вину, что не предоставляет Фролу никаких шансов реализации собачьего инстинкта норного охотника. А надо сказать, Флоризель от природы обладал истинным талантом в этой области! Самые умные коты уже вычислили время прогулок «коротконогой бестии», предпочитая отсидеться где-нибудь на крыше или в каком другом обязательно «возвышенном» месте, памятуя о норной специализации таксы.
В общем и целом жизнь сложилась удачно. Фрол не знал ничего о голоде, холоде и несправедливости.
Охотничий продолжал работать и пить, постепенно превращаясь в обрюзглого мужика. Теперь Кирилл мог себе позволить выйти на работу даже не побрившись, или надеть несвежую рубашку. Правда, на отношении к Фролу такие обстоятельства никак не отражались. Собака, как и прежде резво моталась по окрестностям, напрочь забыв о поводке, распугивая всё живое, не умеющее летать.
***
Прошло пять лет.
- Фролушка, привет, мальчик мой любимый! Что-то папе нездоровится. Ты пойди сегодня один, хорошо? Я дверь закрывать не стану.
Порядком растолстевший за последний год Кирилл, тяжело дыша и держась за левую сторону груди, ввалился в квартиру. Фрол сразу втянул своими чувствительными ноздрями воздух и с удивлением не уловил запаха спиртного. Болезненный вид хозяина заставил собачье сердце сжаться. «Шоколадная сарделька», виляя своим хвостом-саблей, подошла к Кириллу и подняла вверх свою узкую мордочку, уставившись на мужчину чёрными глазами инопланетянина.
- Ничего-ничего, пройдёт. Наверное, погода поменяется! – Успокоил собаку хозяин и распахнул дверь. Два желания боролись в душе пса: бежать опрометью и освободить мочевой пузырь, который уже буквально звенел от натяжения, и остаться около Кирилла, который сегодня не был похож на себя. Лёгкий пинок под зад стал решающим фактором в нелёгком выборе. Уже через десять секунд бордюр у подъезда пенился от тугой тёплой струи. Сам Флоризель прикрыл блаженно глаза и тихонько поскуливал от удовольствия.
- Я не долго, я только кружок нарежу, лапы разомну, и домой бегом! Что-то душа не на месте, предчувствие нехорошее! – Думал Фрол, труся по старенькому в выбоинах тротуару, не обращая внимания на молодого сиамского кота из третьего подъезда. Киргиз (так звали Сиама) остолбенел от ужаса и собственной нерасторопности, а когда «грозный и ужасный Фрол» просеменил мимо, породистый котяра начал икать, не веря своему котячьему счастью.
А пёсик тем временем, будучи верным своему плану урезанной прогулки, уже поднимался по лестнице к квартире. Дверь, как и обещал Кирилл, была приоткрыта, и Фрол прошмыгнул в прихожую.
- Хозяин?! Ай-ай-ай!!! Что?!
Кирилл лежал на ковре около тахты в неудобной позе, вывернув руку и запрокинув голову. Глаза хозяина были подёрнуты мутной плёнкой. Флоризель принялся неистово лаять своим низким хриплым лаем, перемежая его длинным тоскливым воем.
Говорят, что собаки предчувствуют смерть, а когда она приходит, то видят её. Вот и Фрол впервые в своей жизни увидел смерть, и сразу же узнал экзальтированную даму. Пёс умолял Смерть оставить хозяина, но стильно одетая мадам с тоскливыми глазами только молча покачала головой, упаковывая душу Кирилла в просторную дорожную сумку.
На вой Фрола прибежала соседка, а за ней набилось народу целый концертный зал «Юбилейный». После приехала «скорая» с милицией, но Флоризелю никто ничего объяснять не стал. Обычно уверенный в себе Фрол в мгновение превратился в пресмыкающееся испуганное существо, которое шарахалось от каждой пары торопящихся ног. Одна нога на миг задержалась, а потом сильно ударила пса по рёбрам. Флоризель с визгом пронёсся по коридору, вылетел в парадное и больно ударился об железную дверь соседской квартиры. Сознание покинуло пса. Через некоторое время Фрол пришёл в себя от чьего-то прикосновения. Собака вся съёжилась и почувствовала острую боль в груди. Из глаз брызнули слёзы, и Фрол заплакал. Молча заплакал, не замечая обжигающих капель, катящихся по короткой коричневой шерсти.
- Олег, что же с Фролом будет, а?
- Может, родственники заберут?
- Какие родственники?! Мужик три года назад отца похоронил, а маму - ещё в детстве.
- Не знаю тогда. Тебе-то что?
Соседи с пятого этажа пошли домой, а дрожащий от горя и страха Флоризель, осиротевший принц, лежал на холодном цементе лестничной площадки.
Светало, когда из квартиры Охотничего вышел милиционер с домоуправом. Низенький толстячок закрыл дверь, наклеил бумажную полоску бумаги с печатью и пошёл вниз по ступеням, даже не заметив Фрола, который вжался в чёрный металл противоположной двери. Когда шаги стихли, пёс тоскливо завыл. Его тоска была физически ощутима, ложась на ступени подъезда вязкой массой. Не замечая ничего, Фрол завыл громче, переходя на крик и хрип. Неожиданно дверь распахнулась, и уже другая нога, ни секунды не раздумывая, швырнула Флоризеля в иную жизнь, в которой не было Кирилла.
***
… Третью неделю Фрол обитал на помойке, жадно набрасываясь на объедки. Если раньше Флоризель гонял котов, видя в них только дичь, то теперь эти коты превратились в товарищей по несчастью. Пёс пересмотрел отношение к семейству кошачьих, смиряясь со своей участью. Ах, если бы это было самым большим горем!
Странное дело: никто из жителей дома даже не попытался взять себе красивого породистого пса. Правда, и не обижали, вынося к подъезду то супчику, то недоеденную котлетку. У Фрола даже появилась собственная миска, - ярко-жёлтая коробка из-под майонеза. Такса очень тосковал по умершему хозяину, но голод не тётка!
Октябрьское солнышко неожиданно пригрело совсем по-летнему. Фрол вылез из картонной коробки, в которую дети принесли ворох старых шерстяных вещей, потянулся до хруста в суставах, и зажмурился от весёлого солнечного зайчика, заглянувшего в окошко подвала. Принц услышал урчание в животе, и поспешил к двери третьего подъезда, где баба Маруся обычно оставляла Фролу что-нибудь на завтрак. Так и есть!
- Фролушка, золотко, я тебе тут сосисочку с пюрешечкой принесла. Жду-жду, а ты всё спишь? Проказник!
Старушка с трудом наклонилась и бросила в жёлтую коробку целлофановый пакетик. Фрлоризель благодарно посмотрел на женщину, вильнул хвостом, и осторожно принялся за принесённое угощение. Бабушка вздохнула, и медленно пошла домой.
Фрол был очень увлечён завтраком и не заметил приближающейся беды.
- Фас! Взять, Гром!
Парень лет семнадцати, отстегнул массивную цепь поводка, отпустив кавказца. Тот в три прыжка настиг Флоризеля, и, схватив юркого псёнка за задние лапы, принялся неистово терзать свой трофей из стороны в сторону.
- Что ты делаешь, урод?! Немедленно оттяни собаку!! Твой монстр его сейчас перекусит!!!
Хрупкая женщина лет сорока толкнула парня в спину, сверкнув глазами.
- Это же помойка! Кому нужны эти бездомные дряни? – Искренне удивился мальчишка.
- Большей дряни, чем ты, я ещё в жизни не видела! – Женщина неожиданно громко свистнула, и из-за угла вылетели две немецкие овчарки. Парень метнулся в сторону, а Гром, увидев манёвр хозяина, тряхнув напоследок жертву, выплюнул Фрола и рванул за парнем. Женщина подошла к красно-коричневому комку и присела на корточки.
- Бог мой, да это же такса! Подлец малолетний! Галина, Полина, вы только посмотрите, что делается?! – Спасительница Флоризеля обратилась к овчаркам, стоящим рядом. Те дружно тявкнули. Хозяйка собак быстро сняла с себя розовый шарф, и осторожно завернула в него кровоточащее тельце многострадального пса.
***
- Доктор, он жить будет?
- Операцию я сделал. Что мог, то посшивал. У собаки стресс, и теперь главное для неё – это душевное спокойствие. Как эта трагедия произошла?
- Я случайно там оказалась. Мы с Галиной и Полиной приехали в гости к одному знакомому кинологу. Я не знаю этой собаки.
- А, может, у него хозяева есть?
- Я обязательно туда поеду и всё разузнаю. Он жить будет?
- Возможно, однако, будет ли ходить – наверняка сказать не могу.
Так Флоризель попал к Ирине, женщине одинокой, безумно любящей собак. Ирина действительно снова поехала туда, откуда привезла покалеченного пса и всё разузнала: и про смерть Кирилла, и про то, что Фрол остался бездомным сиротой. Долгих четыре месяца Ира выхаживала собаку, кормя сначала из шприца, потом из рук. Фрол долго лежал, не вставая. Ему сердобольная Ирочка меняла повязки, давала лекарства и лечила своей искренней любовью. Именно это последнее средство стало тем, что подняло собаку, сделав чудо. Через долгих четыре месяца, Флоризель неровной походкой медленно вышел в чужой двор, глядя на окружающий мир грустными глазами полными разочарования и горечи. Псу ещё только предстояло снова поверить в то, что жизнь по большому счёту штука неплохая!
- Галина, Полина, прекратите гнобить Фрола! Что это ещё за воинствующий матриархат?! – Ирина застала своих овчарок за тем, как они играли с Флоризелем, тихонько перекатывая скулящего пса по ковру.
Обе овчарки как по команде вскинули морды, и принялись двигать своими тёмными бровками:
- А мы чё? Мы ни чё! Пытаемся научить Фрола ходить, а он ленится!
Ирина понимала, что в её небольшой однокомнатной квартире тяжело содержать двух больших самоуверенных овчарок и одну покалеченную таксу. Что же делать?
Как-то позвонила приятельница:
- Алло, Иринка? Послушай, тут одна барышня таксу хочет. Говорит: «Возьму в добрые руки». Ты, может, посмотришь на «добрые руки»?
- С радостью! – Взвизгнула «собачья фея».
***
- Здравствуйте, Ира, меня зовут Поля! Это я афиширую себя как «добрые руки»! – Улыбнулась моложавая женщина, когда Ирина в сопровождении Полины подошла к месту встречи. Овчарка активно завиляла хвостом и, подойдя к говорящей, лизнула ей руку.
- Здравствуйте! А Вас Полина сразу признала! Кому-кому, а этому «барометру человечности» я очень доверяю! Знакомьтесь, - Полина!
Поля-человек присела, и потёрлась носом об нос Поли-собаки. Тёзки моментально прониклись обоюдной симпатией.
- Что ж, пойдёмте в гости?
- С удовольствием!
По дороге Полина рассказывала:
- Полгода назад у меня от эпилепсии умерла такса. Как тяжело, Ира, когда уходят близкие, а особенно, когда они долго болеют. Боль, растянутая во времени, не прекращается с уходом, а кажется, что усиливается десятикратно.
- Я понимаю…
- Но когда мне Татьяна о таксе Вашей рассказала, я как-то сразу почувствовала толчок знакомого узнавания приближающегося счастья. Словами объяснить не могу, одни ощущения, причём, неясные, но очень тёплые.
Минут через пятнадцать смешенное трио подошло к старому двухэтажному дому, и вошло в тёмный подъезд.
- Полина, я пойду чуть впереди, а то у нас здесь как всегда лампочку умыкнули.- Ирина лёгкими шагами уверенно пошла в кромешной темноте.
- Странная архитектура, однако. – Не смогла не отметить вслух гостья витиеватости пути к дверям квартиры Ирины.
- Соседи-перестройщики всё мудрят, благоустраивают свои ульи! –Рассмеялась хозяйка.
И вот нужная дверь распахнулась, впустив пришедших.
- А я тут совсем заскучала! – С лаем и визгом кинулась к Ире вторая овчарка, чёрная Галина. Собака принялась вылизывать ухо своей подружки, не обращая внимания на Полину-человека.
- Если кто-то со мной пришёл, мои охранницы автоматически отключают сигнализацию. Зато если кого чужого впустят, то никогда не выпустят. Воспитание! – Рассмеялась Ирина, с любовью потрепав своих хвостатых подруг.
- Фрол? Фролушка, ты где?
На зов хозяйки квартиры никто не откликнулся. Тогда Ира подошла к старому дивану и подняла скомканное старое покрывало. Из недр выпало светло-коричневое длинноухое и коротконогое создание с инопланетными заспанными глазами.
- Флоризель! Какой ты славный, мальчик! – Неожиданно даже для себя взвизгнула Полина и опустилась на колени около дивана.
- Кто это ещё? – Недоверчиво скосив глаза и быстро заморгав, проворчал Фрол.
- Вот, собака, мне кажется, что это твой второй шанс в жизни! – Ира погладила пса по длинной спине и улыбнулась. Фрол потянулся носом к руке Иры и потёрся ухом о женскую ладонь. Полина подставила свою руку, и ухо собаки оказалось у неё.
Галина и Полина сидели тут же, склонив головы синхронно налево, и наблюдали за незнакомкой.
- Какие приятные холодные ручки у этой самочки! – снова пробубнил Фрол и потёрся носом о ладошку Полины.
Так вот и познакомился принц со своей новой хозяйкой. Надо сказать, Ирина сделала просто чудо, подлечив собаку так, что Фрол смог даже бегать. Правда, получалось это у него смешно и неуклюже, но ведь ноги-то сохранены и функционируют!
Флоризель приехал домой к Полине в модной спортивной сумке, и когда женщина осторожно вынула своё приобретение и поставила посреди просторной комнаты, пёс сразу принялся бегать по незнакомому помещению и деловито так покашливать.
- Угу-угу. Как я понимаю, в доме никаких животных нет, хотя не исключено, что в недавнем прошлом были. Меня, заслуженного охотника, нюх не обманывает!
Как интересно было наблюдать за вихляющей сарделькой! Полина залилась смехом, который аккурат лёг на другой звук.
- Полюшка? А я в магазин ходила, Алиса позвала … - В квартиру зашла пожилая женщина в тонком ажурном платке.
- Мам, знакомьтесь: Флоризель. Фролушка, это – наша мама!
- Ой-ёй-ёй! Какое чудо тут бегает! – София Платоновна, необычайно ловко для своего возраста и комплекции присела на корточки, протянув правую руку собаке. Такса недоверчиво застыла на месте и медленно подняла свои агатово-чёрные миндалевидные глаза на незнакомку.
- Дочка, какой же он красавчик! А глаза у него просто переполнены интеллектом!
От старушки исходила наидобрейшая энергия и Фрол, ещё секунду поразмыслив, двинулся с места и подошёл ближе к источнику теплоты душевной.
***
Всё в этом мире имеет начало и конец, во всяком случае, человеческая природа конечна, а ещё она периодична. По аналогии люди жизнь называют полосатой зеброй. А что, правильно! Вообще, чтобы различать цвета, надо их знать. Чтобы узнавать счастье, надо познать горе.
Лежал сытый Флоризель под тёплым стареньким пледом и раздумывал над философией жизни. В его душе иногда ворочалась тоска по Кириллу, но ворочалась лениво и всё реже. Полина и Софочка (так Фрол называл старушку) смогли убедить многострадального пса, что жизнь в собачьи пять лет возможно только начинается!
- Мальчик мой золотой, ты чего так тяжело вздыхаешь? – Погладила Софочка Флоризеля, легонько потрепав длинные уши собаки.
- Не тяжело, а с облегчением, дорогая! – Тихонько отозвался Фрол, получая удовольствие от ласки.
Собаке пошёл седьмой год. По человеческим меркам Фролу перевалило хорошо за сорок. Замечательный возраст для мужчины!
