Ассоциация Философского Искусства

 

 

Прежде, чем говорить об  Ассоциации Философского Искусства, хочу спросить, что такое философское искусство?

– Вопрос простой и сложный одновременно. Дело  в том, что с немецкой классической философии Гегеля, на которой основывались классики марксизма-ленинизма, на которых, в свою очередь, основывалась вся официальная философия СССР, мысль о том, что философия может быть в какой-то художественной форме выглядит крамолой.

    Гегель утверждал, что философия существует только в виде понятия. А художественная форма – это только представление, низшая форма познания истины. Но согласно моим философским и психоаналитическим исследованиям, что философское искусство в виде образа может еще глубже постичь реальность человека, чем теоретическая философия. Философское искусство есть постижение человека в художественных образах, это философская поэзия, философская афористика и философская романистика.

     На самом деле большое заблуждение считать, что философия возможна только в теоретической форме. Заметьте, Нобелевский комитет дает премию в области литературы именно за философское искусство. Поэты, прозаики, романисты прежде всего получают свои премии за глубину постижения человека и за «высоту идеалистических принципов». Кажется точно цитирую критерии, по которым дают Нобелевскую премию в области литературы. Философам-теоретикам Нобелевская премия не дается.

Надеюсь, что со временем Ассоциация Философского Искусства, которая объединяет людей, работающих в разных жанрах философского искусства, станет Академией, где людей будут учить писать сценарии, романы, поэзию, вкладывая в них глубинные философские идеи.

Сделав вашу Ассоциацию Философского Искусства Академией, вы планируете начать обучающий процесс?

- Да, имеенно так мы и думаем сделать в будущем. Особо талантливым будет скидка :) или даже стипендия.

–  Скажите, какие ваши аргументы могли бы быть контраргументами Гегелю и его последователям по поводу ?

– Аргументы очень простые: вся история философии – это история взаимодействия теоретической философии, философской эссеистики и философского искусства. История философии оставила нам не только имена Аристотеля, Канта и Гегеля, но и Монтеня, Ницше, Бердяева, которые были эссеистами. Кроме того, в историю философии вошли Сартр и Камю, которые писали повести и романы, наполненные философскими идеями. А есть еще Толстой, Достоевсий, Герман Гессе… Сам историко-философский процесс – это главный аргумент в пользу того, о чем я говорю: философия возможна не только в теоретической форме, но и в художественной.

Более того, если теоретическая философия отчуждается от художественной, она начинает деформироваться. И наоборот. Например, немецкая классическая философия так много дала миру в лице Канта, Гегеля, Фихте, именно потому что рядом с ними был Гете, оплодотворивший своими идеями многих теоретиков, (прежде всего Гегеля).  И были немецкие романтики: Шлегель, Новалис, Людвиг Тик, работавшие в основном в области эссеистики. На самом деле в любую эпоху философия существует как живой взаимообмен эссеистики, философского искусства и философской теории.

     В СССР философия называлась наукой и только наукой – вслед за Гегелем и Марксом, и философского искусства в принципе как понятия не существовало. Однако во всем мире философское искусство, по сути, признано философией. Весь мир чествует Толстого и Достоевского как философских художников.

     А главное, философия как форма духовной жизни связана не только с теорией, но и с религией, с искусством, с мифологией. Посему определять философию исключительно как «науку о наиболее общих законах развития сознания, мира и бытия» (помните кондовое советское определение?), мягко говоря, некорректно. Философия – это не только форма познания, но и форма творчества. Философия есть духовное разрешение основного противоречия своего времени, и это разрешение может происходить как в теоретической форме (Кант, Гегель), так и в художественной (Достоевский, Толстой, Булгаков, Томас Манн, Сартр, Камю). Это эмпирические факты, от которых невозможно скрыться, и когда последовательно начинаешь все это объяснять коллегам, убеленным сединами, они, в конце концов, соглашаются.

Творчество есть разрешение противоречий нашей жизни. Вот мое ключевое положение. Философское творчество, в отличие от просто творчества, разрешает основное противоречие своей эпохи – как в теоретической, так и в художественной форме. Оно находит это основное противоречие, в духовном виде его разрешает, и получается философская система или художественная картина мира.

Так что я не начал его создавать с нуля философское искусство, я просто назвал и концептуализировал то, что было всегда, и стал со своими учениками и последователями осознанно работать в области философского искусства – и теоретически, и практически.

– Как официальная украинская наука относится к философскому искусству? И как в Академии наук относятся к вашей деятельности?

– К моей деятельности в Академии наук относятся . Это видно хотя бы по тому, что я являюсь доктором философских наук, профессором, ведущим научным сотрудником Института философии Национальной академии наук Украины.

В Институте философии у меня существует ежемесячный семинар: каждую вторую пятницу месяца в зале заседаний ученого совета в течение двух часов я общаюсь с теми людьми, которым интересно обсудить актуальную философскую проблематику, в том числе и в области философии искусства. Приходят и мои коллеги из Института философии, и преподаватели философии из разных вузов, и аспиранты, и студенты-гуманитарии. Это – костяк. Но любой интересующийся философской проблематикой, той же проблематикой философского искусства, может прийти на этот семинар.

Одно это показывает, что академическая философская общественность готова принять идею философского искусства. Впрочем, на сегодняшний день я издал более двадцати философских книг, в каждой из которых я обосновываю идею философского искусства.

– То есть у вас не было проблем в карьере?

– У каждого новатора есть проблемы с научным сообществом, которое придерживается ортодоксальной точки зрения. Однако мне хватает мудрости не хлопать дверью, не отряхивать прах академизма со своих ног, не покидать Академию наук, а сотрудничать с людьми, у которых иные взгляды. Меня утешает, что, в отличие от советских времен, сегодня нет агрессивного отношения к оппоненту, и я могу спокойно продвигать свои идеи в студенческой и аспирантской аудитории. Я читаю лекции для философов и психологов и в университете им. Шевченко, и в университете им. Драгоманова, и Софийском университете им. Климента Охридского (Болгария) и в ряде . И молодежь абсолютно весьма естественно принимает мои идеи.

     Проблема в современном ученом сообществе в том, что оппонента не всегда дослушивают до конца. Если у какого-то адепта тех или иных идей есть своя точка зрения, и он уже просто не слышит другую, в лучшем случае, слышит то, что хочет.   Вообще это фундаментальная проблема для нашей (украинской, постсоветской) гуманитарной науки – неспособность вступать в диалог с оппонентом. У нас в основном обмениваются монологами. Один говорит одно, другой его не слушает и думает, какой в ответ выдвинет монолог, где он расскажет свои замечательные идеи. Это неприятное наследие советских времен, когда диалогизм вообще не был в моде, в основном крыли и шельмовали друг друга своими монологами. Только сейчас ситуация начинает выравниваться.

     Я неслучайно веду программу на «Радио – Эра» FM, которая называется «Философские диалоги», где я приглашаю всех искать истину в диалоге. Слышать собеседника, искать синтез разных точек зрения. Кстати, мои радиопрограммы – это  тоже форма философского искусства. И Сократ занимался философским искусством, когда вел диалоги, стоя на базаре в Афинах. Я не сравниваю себя с Сократом, но поучиться у Сократа стоит каждому из нас.

 

– Вы утверждаете, что философское искусство – это искусство быть лидером и не платить за это внутренним одиночеством.

– В строгом смысле слова философское искусство это художественная философия, философия, явленная в образах – поэтических, афористических, образах романа. А в широком смысле философское искусство – это действительно искусство быть лидером в жизни и не платить за это одиночеством. Это искусство мудрой жизни, если хотите.

– Лидер, уходя вперед, непременно оказывается одинок. Как философское искусство разрешает эту проблему?

– В одном из своих ранних эссе я написал: «Для того чтобы стать великим, нужно прежде стать одиноким». Теперь я могу добавить: если человек, имеющий нестандартные, яркие идеи, выдвигает их и, наталкиваясь на непонимание, уходит в одиночество, его может ожидать путь Фридриха Ницше, который со своими яркими идеями в конце концов попал в сумасшедший дом и последние 10 лет своей жизни провел в отчуждении уже от самого себя и своей души. Поэтому, выдвинув яркие идеи, став личностью, человек должен искать возможность нового творческого соединения с миром, не только при помощи своих идей и произведений, но и при помощи выстраивания отношений с людьми.

     Ключевыми понятиями моей философии являются обыденное, предельное и запредельное бытие человека. В обыденном бытии человека существует скрытое одиночество. Люди общаются, взаимодействуют, вроде бы все хорошо, например, в семье, а потом сын неожиданно говорит матери: «Не морочь мне голову, мне не интересно с тобой!» –уходит, и они больше никогда не общаются. В обыденной жизни мы наблюдаем подобные ситуации сплошь и рядом. Здесь скрытое одиночество, которое есть в обыденности, обнажается. Но обнажается оно тогда, когда люди вырастают.

А вот в предельном бытии человек совершенно одинок, ибо предельное бытие – это то измерение человеческого бытия, куда человек катапультируется под воздействием воли к власти. Он делает все возможное и невозможное, чтобы подняться над другими, стать президентом компании, заработать триллион долларов и т. д. и при помощи этих инструментов властвовать над миром. Это первая воля, которая выбрасывает в предельное бытие. Есть другая воля, которая противоречит первой, но делает человека столь же одиноким. Это воля к познанию и творчеству. Человеку хочется создать гениальное произведение, ему хочется быть Мастером, он создает его и даже если становится признанным, редко находит свою Маргариту. Между ним и миром других людей стоит его произведение.

Если бы в жизни все было вот так дуалистично: с одной стороны обыденные люди, которые не занимаются творчеством, просто подчиняются общественным нормам и стереотипам, с другой – люди предельного бытия, которые восстают против стереотипов и жаждут власти, творчества, познания, – тогда одиночество было бы неизбежным уделом любой личности. Но есть еще одно измерение человеческого бытия, которое я называю запредельным, там возникает возможность преодоления скрытого одиночества обыденности и явного одиночества предельного бытия. В запредельное бытие человек выходит под воздействием воли к любви, воли к свободе и воли к пониманию другого человека. Здесь он творит не властное отношение и не произведение, а отношения между людьми.

     Вот этому и учит философское искусство: как от обыденности через предельное прийти к запредельному, где человек успешен, где он реализовался, но не разрушил связи с другими людьми и со своей душой. Потому что часто мы за успех расплачиваемся не только одиночеством рядом с близким человеком, одиночеством вдвоем, например, с женой, с детьми, но и одиночеством с самим собой. У Моэма в «Театре» очень хорошо это показано: когда сын говорит Джулии, главной героине: «Мама, я боюсь зайти в комнату, где ты одна, и там не увидеть никого, потому что ты постоянно играешь, тебя нет наедине с собой». Выход в запредельное бытие позволяет остаться собой и при этом быть успешным.

– Насколько я понимаю, это ваша собственная классификация ступеней бытия?

– Да, это моя классификация, авторские оригинальные термины, составляющие основу моей философии, которая называется метаантропология: антропология обыденного, предельного и запредельного бытия человека,  антропология бытия на пределе и выхода за предел. Эту методологию я разработал в своей докторской диссертации, которую защитил в Институте философии НАНУ в 1998 году. Диссертация называлась «Одиночество как феномен человеческого бытия». Потом все эти идеи я развернул в книге: «Философия: бытие, человек, мир», на основе которой читаю лекции в украинских и зарубежных университетах. Есть у меня и ученики, которые защитили кандидатские диссертации, применяя метаантропологию, в том числе и моя жена Светлана Крылова, которая написала работу о бессмертии личности.

– Вы говорите, что один из путей выхода из одиночества – это воля к свободе, между тем как свобода, по-моему, подразумевает независимость от всего, в том числе от взаимоотношений с кем-либо.

– Мы должны различать понятия «свобода» и «произвол». Произвол действительно предполагает независимость от всего, что есть в мире, и абсолютно эгоцентрическую самодостаточную личность. Но подлинная свобода – это еще одно открытий в пределах моей философской системы – есть любовь. В философии Эриха Фромма существуют два понятия: «свобода от» и «свобода для». Если невротическая свобода, или «свобода от», предполагает просто независимость, отстранение от всего, что мешает быть свободным, то «свобода для» предполагает цель и миссию.

     «Свобода для» означает творчество и любовь. «Свобода для» – это свобода творения себя по пути преодоления одиночества, это свобода творения своего мировоззрения от обыденного к философскому, что является важнейшим смыслом философского искусства в широком смысле. И вот такая свобода – как ни парадоксально – соединяет с миром, а не отделяет от него. Зрелая свобода – это свобода, которая не является невротической.

Объясню просто.  Возьмем подростка, который бунтует, восстает против мира, хочет быть свободным, хочет быть совершенно независимым от этих ужасных родителей, которые не дают карманных денег,  ему хочется драйва, бесконтрольно выходить на порносайты, делать все, что подсказывает подсознание, а его постоянно прессует мир взрослых. Естественно ему нужна только «свобода от». От мира взрослых. Когда человек становится зрелым, когда он вырастает, если он сохраняет такое же представление о свободе, если в нем живет вечный подросток, вечный бунтарь – он несчастный, невротический, одинокий человек. Он застревает в предельном бытии и не выходит в запредельное. Он всегда будет неизбежно одинок: в своей компании, даже если он будет там главным лицом, в своей семье. И только переориентация сознания на то, что моя свобода есть творчество и сотворчество с любимым человеком, с близкими людьми, с моими друзьями, способна изменить фатальность нашего мира, в котором свобода является просто другим названием для одиночества.

– Мне все-таки кажется, свобода и независимость – это абсолютные синонимы. И говоря о «свободе для», вы говорите о чем-то другом, а не о свободе. Почему бы то, что вы называете «свободой для», не называть любовью?

– Я отвечу очень просто: можно иметь независимость, но не иметь свободы. Украина имеет независимость, но не имеет свободы. Многие из нас независимы, но мы не свободны. Поэтому страна находится в такой фундаментальной яме во всех смыслах. По-настоящему зрелая личность, по моему глубочайшему убеждению, всегда разделяет независимость как условие свободы и свободу как возможность быть самим собой в единстве с другим человеком.

Независимый, но не свободный  человек не имеет целостности внутреннего мира. Поэтому люди, стремящиеся лишь к независимости, как правило, состоят из осколков,  осколками своей души они ранят окружающих и, в конце концов, остаются одинокими.

     По-настоящему свободный человек внутренне целостен. Из окружающего мира он притягивает к себе такого же целостного человека. И соединение двух целостных людей рождает не случайную вспышку страсти, а любовь, которая становится сотворчеством и будет сопровождать человека на протяжении всей его жизни.

– То есть условием гармоничных отношений между мужчиной и женщиной является свобода каждого из них?

–Единство любви и свободы. Одним из проявлений философского искусства является афористика. Афористические отношения, то есть лаконичные, лишенные всего лишнего, и афористические мысли. У меня есть несколько сборников афоризмов. В моей книге афоризмов «Тайна мужского и женского. Исцеляющие афоризмы» есть мысль: «Мудрость мужчины делает его свободным. Мудрость женщины делает ее любимой. Им остается только подарить друг другу свою мудрость».

     Когда человек развивается только по мужскому сценарию –хочет заработать триллион долларов и зарабатывает его, в конце концов, он становится богатым, известным, но одиноким. Пусть и абсолютно независимым – на вершине той пирамиды, которую он себе построил.

Когда женщина хочет быть счастливой, но реализуется только по женскому сценарию, то есть стремится лишь к любви, она, в конце концов отдает всю себя мужчине, детям и превращается в личность, не интересную ни мужу, ни детям. Она тоже становится одинокой.

      Когда личность поднимается над женским стремлением только к любви и мужским стремлением только к свободе, она становится внутренне целостной. Появляется стремление и к любви, и к свободе, и личность понимает и высший смысл любви, и высший смысл свободы. Только тогда  личность выходит в запредельное и преодолевает неизбежное одиночество и обыденного, и предельного бытия. Философское искусство – это искусство обретения этого. Людей, идущих по этому пути, достаточно мало в нашем обществе, но этот путь реален.

– Насколько понятие «свободы для» отличается от религиозного представления о свободе? В религиозном смысле свобода – это отсутствие привязанностей к чему-либо, страстей иными словами.

– Безусловно, свобода есть отсутствие привязанностей и зависимостей. Но любовь ни в коем случае не является зависимостью. Зависимостью является страсть. Подлинная любовь – это не страсть, это сотворчество. Поэтому в подлинной любви две свободные личности создают, если хотите, сверхсвободу. Так что нет никакого противоречия между моим пониманием свободы и тем религиозным пониманием свободы, которое вы предложили, и которое, по сути, является общим для всех мировых религий.

– Созданный вами андрогин-анализ – это тоже форма философского искусства?

     Конечно. Настоящий психоанализ – это всегда философское искусство. И наоборот. Одним из самых великих психоаналитиков всех времен  и народов был Сократ. Суть же метода андрогин-анализа, как новейшего направления психоанализа – в исследовании  проблемы внутреннего одиночества в отношениях мужчины и женщины и возможностей его преодоления через обретение целостности как личности, так и пары.

Но целостность личности первична по отношению к целостности пары. Если человек не стал внутренне целостным, если он застрял на уровне обыденности или предельности, если он вечный конформист или вечный бунтарь, он никогда не создаст счастливой семьи, никогда не будет иметь подлинной любви и подлинной полноты жизни. Андрогин-анализ помогает осознать причины, которые не дают стать целостным, что в итоге позволяет корректировать путь человека к этой целостности и соответственно к любви и преодолению одиночества.

– Вы считаете, что семья – это более весомая ценность, чем творчество?

– Я считаю, что семья и творчество – одинаково весомые ценности. Если у человека есть плодотворная семья, то в ней он занимается сотворчеством, как я занимаюсь сотворчеством со своей супругой Светланой Крыловой. Теперь в наше сотворчество включилась и наша дочь Вселена, которая оканчивает университет им. Карпенко-Карого. Она – режиссер. И уже начала снимать фильмы по нашим философским романам, которые мы написали вместе со Светланой. Уже экранизирован наш роман «Магическая Книга», в котором мы со Светланой, кстати, сыграли главные роли :),  этот фильм с одноименным названием «Магическая Книга» уже получил дипломы нескольких кинофестивалей. Теперь Вселена хочет экранизовать мой роман «Маска», где мы тоже будем играть главные роли... 

     Если семья сотворческая, она творчество возносит на новый уровень существования. Творчество Ницше, например, и, может быть, сюда можно причислить Альбера Камю – это творчество одинокого, измученного жизнью человека. Такое творчество может разрушать как этого человека, так и его читателей, зрителей.

      И наоборот, творчество, которое предполагает сотворчество в семье, по моему глубочайшему убеждению, по моим андрогин-аналитическим наблюдениям и исследованиям, является плодотворным и снижает уровень невротизма и одиночества в нашем мире.

– Если абстрагироваться от навязанной нам буржуазной демократией толерантности, может быть, есть смысл в сожжении подобных трудов, которые рождены несчастными людьми - чтобы они не сеяли разрушение?

– Зигмунд Фрейд выдвинул идею сублимации сексуальности как всеобщего источника культуры. Если сексуальность сублимируется, то есть не реализуется напрямую, она является невротической. И вот эта невротическая энергия входит в произведения и начинает давить уже на читателей этих произведений. Такие  труды возникают из бездны нереализованной сексуальной энергии, которая сублимируется, то есть переходит в иную форму – форму произведения культуры. Эти произведения действительно могут разрушительно влиять на окружающих.

     Однако помимо таких произведений есть другие, конструктивные, рожденные не невротическими, а нормальными, гармоническими личностями, которые совершенно реализованы в сексуальном плане, личностном плане. Между тем, они могут быть в оппозиции к ныне существующим формам социальности, власти - ради человека, ради гуманистических идеалов. И вот под знаком борьбы со всем деструктивным в творчестве могут быть уничтожены подлинно глубокие произведения. Кроме того, очень многие творцы пытались показать людям, как не надо жить! И если человеку не хватает мудрости, он может воспринять такое произведение как руководство к действию.

      Какой-то недалекий человек прочитает «Преступление и наказание» Достоевского и для себя найдет метод, как решить свои финансовые вопросы: возьмет топор и пойдет разбираться со старушками-ростовщицами или с какими-то там банкирами... В культуре все намного сложнее, чем нам кажется. Это только в тоталитарных сообществах все просто: это – свои, это – чужие, своих надо всячески поддержать, а чужих надо сжечь. Помните, фашисты жгли книги, вероятно, это делалось из лучших побуждений, чтобы человечество повести к чему-то великому и светлому. Фашисты так думали. Но в итоге тоталитарные методы насаждения счастья всегда приводят к несчастью.

       Но при этом с вами соглашусь, что невротическое, «сублимативное» творчество, я его так называю в своих философских произведениях, заряжено достаточно негативной энергией. И есть творчество катарсическое - от слова «катарсис», предложенного еще Аристотелем, что значит глубинное очищение человека, испытывающего высокий восторг при завершении прочтения, просмотра некоего произведения. Я лично настроен на катарсис в каждом своем произведении, но есть люди, которые в принципе против катарсиса. Они так измучены одиночеством и жалостью к себе, что хотят своими произведениями отомстить миру. Я, может быть, не рекомендовал бы детям и родителям читать такие произведения, но они все равно должны быть на книжных полках. Потому что, если их уничтожить, слишком велик будет соблазн уничтожить заодно и все остальное и оставить один Коран или одну Библию.

– Есть ли другие пути выхода в запредельное бытие помимо философского искусства?

– Как мы увидели, философское искусство – это не только написание философских романов, афоризмов, поэзии и философского кино. Философское искусство в широком смысле есть формирование философского мировоззрения, которое позволяет быть и свободным, и любимым любому человеку. То есть не платить за успех одиночеством. В чем тут дело? Большинство людей обладает обыденным мировоззрением. Не самостоятельным, не критическим и не творческим. Обыденное бытие порождает обыденное мировоззрение, и такими людьми манипулируют власть имущие как только могут и как только хотят. Если по телевизору говорят о том, что коммунизм это хорошо, – люди с обыденным мировоззрением верят в коммунизм. Если говорят, что это плохо, и хороши демократия, открытое рыночное общество – в конце концов они верят в это. Они совершенно несамостоятельны.

     На уровне предельного бытия развивается личность, личностное мировоззрение, самостоятельное, критическое и творческое. Оно полностью отрицает мировоззрение обыденное. Но личностному мировоззрению очень часто не хватает целостности. И люди с личностным мировоззрением им же часто себя разрушают - они бунтуют, но не созидают. Даже если они пишут книжки или зарабатывают достаточно большие деньги. Будь то банкир, хакер или копирайтер, который создает гениальные слоганы, позволяющие увеличить продажи на 100%. При этом такой копирайтер внутренне все это презирает, не понимает, ради чего все это нужно, и в конце концов разрушает себя.        Галерею таких персонажей описал Пелевин во многих своих книжках, а также - ряд других современных российских авторов.

        Ну и, наконец, есть философское мировоззрение, которое является самостоятельным, критическим, творческим, но еще и внутренне целостным! Философское искусство в широком смысле – искусство обретения философского мировоззрения. И такой самостоятельный, критический, но вместе с тем целостный человек четко понимает смысл своего существования. И если он стремится заработать тот же триллион долларов, то понимает, ради чего это ему нужно, и когда он получает эти деньги, у него не возникает эффекта обманутых ожиданий, разочарования и глубинного одиночества. Если хотите, человек с философским мировоззрением – это человек, который, как это ни пафосно звучит, осознает свою миссию и способен эту миссию осуществить. Поэтому он счастлив, реализован и любим.

– Спрашивая вас о других путях, я на самом деле подразумевал и намекал на религиозный путь. Считаете ли вы, что религиозный путь способен дать те же результаты?

– Если это действительно религия, а не фанатизм – тогда да. Но современный мир наполнен либо представителями религиозного мировоззрения, которые являются обыденными людьми с обыденным мировоззрением и просто исполняют ритуалы, не вживаясь в них, а это, простите, 90% людей, которые заходят в храм! Либо - фанатиками, которые застали религию в своем личностном развитии или получили религию в тот момент, когда им было особенно больно, и они застряли. Их мировоззрение замкнуто только на одной конфессии, к другим конфессиям они относятся враждебно. Если хотите, это сознание племенное, языческое, но не религиозное с большой буквы.

     По-настоящему религиозный человек – это философский человек. Религия в высших своих проявлениях предполагает понимание другого. Бог един, а путей к нему великое множество. Поэтому так много религий в современном мире. И по-настоящему мудрый и религиозный человек – это человек, который поднялся в своей религиозности на уровень философского искусства. Поэтому он не является фанатиком, который готов стать смертником во имя своей религии, уничтожая представителей другой религии, другого мировоззрения; он не превращается в обыденного человека, который просто зациклен на ритуале и считает, что он спасается, принося батюшке яички или что-то там за то, чтобы тот крестил его детей или снял с него грехи во время исповеди.

– Вера зиждется на иррациональности, в то время как классическая наука – на рациональности. Философское искусство тоже опирается на рациональное?

– В основе любой философской системы, как и любой системы знаний, лежат аксиомы. Аксиомы всегда принимаются на веру, их нельзя доказать. Даже в геометрии есть аксиомы, которые не доказуемы. Поэтому все что угодно в человеческом существовании зиждется на вере. Просто вера бывает разная.

     Одни верят, что Бог есть, другие – в то, что Бога нет. Кто-то верит, что в основе всего лежит вечная, несотворимая, неуничтожимая материя – этого никто не может доказать из ученых, это объект веры, – и такие люди называются материалистами. Другие верят, что в основе мира есть Творец, дух, который порождает материю и все ее формы движения. Это тоже вера. Просто вера бывает философская (у одного из моих учителей, Карла Ясперса, даже есть труд такой – «Философская вера»), открытая другим формам веры, а может быть фанатическая, замкнутая: правильно верить только так, как верю я!

    Я думаю, что моя вера философская, и философское искусство, его еще одна грань – это способность обрести как раз философскую веру, открытую, которая не делает человека ни фанатиком и ни обывателем.

– Является ли для вас источником вдохновения религия и собственно основные, упомянутые вами религиозные книги?

– Безусловно. Коран, Библия, другие религиозные и религиозно-философские книги, такие, например, как Веды, являются источником вдохновения для любого нормального философа. Библию можно читать буквалистически, можно читать символически. Философ читает ее символически и при этом понимает, что даже Богом вдохновленные книги были написаны людьми. И поэтому если там возникают некие противоречия с идеей гуманизма, например, то он понимает, что это не от Бога, а от людей.

– Вы столько работ посвятили теме одиночества и выхода из него, в том числе, докторскую диссертацию. Почему вас заинтересовала эта тема?

– Потому что в подростковом возрасте я ощутил себя очень одиноким человеком. Я сидел, читал книжки и чувствовал, как пропасть между мной и миром растет. Потом, в студенческие годы, я начал писать стихи, эссе, новеллы и увидел, что пропасть становится только глубже. Я все это пережил.

    И соответственно теория обыденного, предельного и запредельного бытия вызревала из глубины моего «Я». Это не просто теоретические абстрактные конструкции для того, чтобы найти путь преодоления одиночества творческого человека. И на самом деле я его преодолел. У меня есть на сегодняшний день любимый человек – моя жена, с которой я занимаюсь сотворчеством, и, пусть это звучит нескромно, я считаю, что мы находимся с ней в запредельном бытии. Другое дело, что в этом запредельном нельзя оказаться раз и навсегда, нужно постоянно доказывать себе и окружающим, что это запредельное, потому что, если расслабишься, оно очень быстро превратится в обыденность. Нужно расти над собой, творить.

– Можно ли описать существование в запредельном бытии?

– Есть хорошее слово для запредельного – вдохновение! Вот когда человек находится в состоянии вдохновения, он находится в запредельном. Но в запредельное через вдохновение мы выбираемся на очень непродолжительное время. Это как нырнуть в глубину: нырнул, поплавал, увидел какие-то красоты, и уже воздуха нет. Любовь – это тот акваланг, который позволяет нам пребывать в запредельном достаточно долго. И тот путь, что я описываю в своих книгах и который предлагаю своим пациентам на андрогин-анализе,  – это путь обретения вдохновения, которое пребывает с тобой достаточно длительное время через сотворчество с любимым человеком и через создание внутренней целостности.

– Как вы познакомились со своей супругой? Отличалось ли оно от обычного? Или простое знакомство способно превратиться в единение?

– Я думаю, что все люди знакомятся одинаково: пришел, увидел и ощутил, что это твой человек. Я шел мимо Владимирского собора, Светлана шла мне навстречу, мы друг на друга посмотрели, и пролетела искра. Я сразу к ней подошел, придумал какой-то повод для знакомства... Это было замечательным солнечным днем 25 октября 1991 года. И с той поры мы вместе.

– И все-таки интересно, что вы сказали при встрече Светлане? Это было некое откровение из глубины души или одна из стандартных контактных фраз?

– Это была достаточно яркая, на мой взгляд, фраза. Перед этим вышел мой первый сборник стихов в Петербурге, тогда еще Ленинграде, и он только попал в Киев. Я задал вопрос: «Девушка, а вы не читали моих стихов?» Это было первое, что я сказал. Как потом выяснилось, Светлана их читала, они ходили еще в рукописи в одной компании. Светлана просто не ассоциировала меня с автором этих стихотворений. Я издал этот сборник под псевдонимом «Нэз Светлый». Его же сейчас использую, подписывая наши со Светланой философские романы-сказки – «Нэз и Лана Светлые».

     Светлана вошла в мой мир. Вот чем она меня покорила. Она откликнулась, я сразу увидел восторг и вдохновение, восхищение. Для мужчины очень важно, чтобы женщина им восхищалась. И вот от Светланы это пошло, она как-то доверилась мне, и у нас возникли отношения творца и музы, Мастера и Маргариты, и со временем Светлана сама стала творцом. В одной из наших совместных книг, написанных в виде диалога мужчины и женщины, «Психология красивой женщины», есть такой тип: муза-творец. Вот Светлана себя считает музой-творцом: она не только вдохновляет мужчину, но и сама занимается творчеством.

– Вы к тому времени уже разработали трехуровневую систему бытия?

– Она во мне зрела. К тому моменту я сформулировал для себя такое словосочетание как «философское искусство». Как раз в это время я писал кандидатскую диссертацию. Она была по эстетике и называлась «Искусство как разрешение противоречий человеческой жизни». Я хотел при помощи искусства, которым занимался и о котором писал диссертацию, удовлетворить свое любопытство за государственный счет, как обычно это делают нормальные ученые, и решить свои внутренние проблемы.

    Я очень хотел, чтобы мое искусство помогло разрешить мои внутренние противоречия. Когда я познакомился со Светланой, оказалось, что жизнь, а не создание текста, произведения – это тоже творчество. Это открытие дала мне Светлана. Так от двухуровневой модели – обыденное и предельное – я перешел к трехуровневой. Это был дар мне свыше. То есть модель из трех ступеней родилась уже в сотворчестве со Светланой. Я разработал ее в своей докторской диссертации, и она успешно себя оправдывает в андрогин-анализе, которым мы занимаемся, консультируя людей как психоаналитики.

–  А, может, оценка значения Светланы в вашей жизни, творчестве, работе обусловлена очарованием, и не является объективной? В конце концов, экзистенциализм вашего учителя Ясперса вырос из философии субъективного идеализма, согласно которой мир, в котором живет и действует субъект, есть совокупность ощущений этого субъекта.

– Во-первых, очарование правит миром. Во-вторых, любая философия субъективна. В советское время нам внушали, что только у Маркса была объективная точка зрения, у всех остальных субъективная. Потом пришла перестройка, и выяснилось, что у Маркса тоже субъективная.

– Спрошу иначе: не является ли роль Светланы иллюзией, которая в результате стала плодотворной для вас?

– Вся культура – это иллюзия, которая может стать плодотворной и таким образом перестать быть иллюзией. Плодотворность любой иллюзии в жизни творческого мужчины во многом определяется любовью его женщины. Я могу сказать только одно: в плодотворности своих идей я как автор убежден. Практика – критерий истины. 8 лет назад мне предложили вести программу «Философские диалоги», и в течение этих лет я общаюсь со всей Украиной и вижу отклик на свои идеи.

     Это достаточно большая аудитория. Согласно социологическим исследованиям, каждую субботу эту программу на «Радио - Эра» FM слушает не менее 15 млн. человек. Мои книги выходили немалыми тиражами в Киеве, Москве, Софии, Мюнхене. Сейчас книга «Тайна мужского и женского» переводится на английский язык и скоро выйдет в Америке.

     Два года назад мне предложили вести авторскую телевизионную программу, которая я назвал «Свобода мысли». Здесь я тоже вижу отклик окружающего мира на мои идеи. Отклик есть, есть резонанс. Конечно, хочется большего резонанса, я над этим работаю, совершенствую форму и стиль своих книг. Думаю, каждая следующая моя книга интересней,  ибо все гениальное просто. Моя задача делать интересную философию, которая не отталкивает людей, а притягивает, заставляет самостоятельно искать истину, личностно раскрываться, побеждая одиночество. Судя по откликам в Интернете, получается. Хотите конкретике, задайте в Гугле поиск на «Назип Хамитов»…

- Светлана – ваша единственная и неповторимая муза?

– Она больше, чем муза. Она – муза и соавтор в одном лице. Я настаиваю на том, что мы со Светланой соавторы теории и практики и философского искусствва,  и андрогин-анализа, а не я единственный творец, а Светлана только катализатор.

– Светлана до знакомства с вами тоже занималась философией?

– До знакомства со мной она как мыслящий человек занималась философией, хотя не оканчивала философского факультета. Я окончил философский факультет Киевского национального университета, а она окончила филологический факультет, но ее интересы были в области философии. На самом деле философами становятся не только потому, что оканчивают философский факультет. Это может быть только катализатором. И наоборот, есть множество людей, окончивших философский факультет, но так и не ставших философами.

– К вопросу о музе. В истории искусства много ярких примеров, когда женщины становились музами в отношениях так называемой безответной любви. Считаете ли вы, что такая муза имеет право на существование с точки зрения конструктивного искусства?

– Безусловно, такая муза имеет право на жизнь и может привести к созданию шедевров. Можно назвать много творцов, которые, имея реальных жен, были влюблены в других женщин, которые их вдохновляли. Однако ситуация, когда муза творца является человеком из плоти и крови, который живет рядом с ним, понимает творца, отвечает ему, вместе с ним включается в сотворчество – вот этот вариант гораздо более плодотворный, на мой взгляд. Он избавляет творца от деструктивных состояний, которые достаточно часто возникают в творчестве, а его произведения - от деструктивных финалов. Важен сам факт наличия музы рядом, живой и дышащей, душевной, понимающей, с которой можно вступить в диалог – реальной музы, а не виртуальной.

– Если мужчина и женщина при первом взгляде друг на друга не ощущают искры, либо один из них ее не ощущает – есть ли смысл в созидании между ними отношений единения?

– Можно дружить. Если есть любовь в отношениях мужчины и женщины, если они предназначены свыше друг другу – искра пролетает всегда! Здесь важно только не перепутать влюбленность и любовь. Я принципиально различаю, исходя из андрогин-анализа, эти состояния. В моей книге «Одиночество женское и мужское» есть отдельная глава, посвященная влюбленности, и глава, посвященная любви.

     Влюбленность лишь усиливает одиночество, ибо она неизбежно проходит, любовь – принципиально и фундаментально избавляет от одиночества. В чем еще отличие влюбленности и любви (ибо и там, и там искра изначально пролетает – они могут быть абсолютно одинаковыми в самом начале)? Влюбленность часто толкает нас к деструктивным, разрушительным состояниям, ради влюбленности мы можем сделать кому-то больно, можем даже убить в состоянии аффекта. Любовь же исключительно конструктивна, она нас толкает к творчеству, к раскрытию своих внутренних сил, она никогда не бывает любовью-зависимостью.

     Влюбленность может переходить в садо-мазохистический симбиоз, когда один подавляет другого, а тот, кого подавляют, испытывает от этого удовольствие, но при этом их личности гаснут на глазах. Любовь никогда не порождает садо-мазохистического симбиоза! Там, где есть настоящая любовь между мужчиной и женщиной, а не влюбленность – с ними Бог, если брать религиозный опыт, и Он их оберегает от всех разрушительных искушений. Отсюда очень важная народная пословица: «Любимые бранятся – только тешатся». То есть они не доводят до разрушительной стадии конфликтные ситуации, они не молчат месяцами, они не причиняют друг другу боли несправедливыми, совершенно разрушительными словами.

    Есть еще один очень важный нюанс: для того чтобы любовь, вспыхнув в отношениях двоих, продолжалась, каждый из них должен расти над собой, творчески развиваться. Если из любви уходит творчество и сотворчество, она засыпает и растворяется в обыденности, впадает в летаргический сон. И такие отношения можно реанимировать опять-таки только творчеством. У меня достаточно примеров из моей психоаналитической практики, когда я помогал парам вновь вернуть былой огонь любви. А если это влюбленность, и пара пришла в состояние равнодушия, то самое лучшее, что эти люди могут сделать, – разойтись, потому что каждый должен открыться в своей половинке.

        Никто из нас не получает любовь сразу. Как правило, к ней ведет несколько влюбленностей, но эти влюбленности могут быть ступеньками, которые поднимают нас к любви, а могут уводить нас в сторону, если мы завершаем отношения безобразно. Каждая влюбленность должна завершиться красиво в моральном смысле. И только тогда они будут ступеньками, которые приведут нас к любви. Отношения с теми, в кого мы были влюблены, должны быть красивыми, дружескими. Если влюбленность прошла, не нужно мстить этому человеку. Поэтому очень важно понять, что нет неразделенной любви, есть только неразделенная влюбленность. Это фундаментальный постулат теории андрогин-анализа, который помог очень многим людям вытащить трагические, сжигающие их переживания из глубин души.

– Вы сказали, что любовь не вызывает зависимости. В таком случае как вы будете себя чувствовать, если вас разлучить со Светланой?

– В свободном обществе разлучить людей нельзя, они могут только по своей воле уединиться. Мы уединяемся. В любых отношениях должно быть время от времени уединение. Кстати, любовь – это антоним одиночества, и уединение – антоним одиночества. В теории андрогин-анализа четко разводятся понятия «одиночество» и «уединение». Уединение свободно в выборе, а одиночество – это состояние, когда человек отходит от мира других людей, даже от близкого человека. Так вот мы со Светланой время от времени уединяемся: у нее своя творческая задача, у меня – своя. Но это, естественно – конечно, уединяемся не на месяц или на год, это может быть день или несколько часов. Мы прекрасно себя чувствуем. А потом соединяемся. Соединение – вдох, уединение – выдох, личность должна дышать. А если бы насильственно внешние силы меня разъединили со Светланой, естественно, мне было бы больно и неприятно, потому что мы представляем собой на сегодняшний день динамическое сотворческое целое.

– Не является ли в таком случае одной из характеристик вашего целого зависимость?

– Если единство трактовать как зависимость, тогда, может быть, да. Точно так же сатанист может прийти к верующему и спросить: «Твоя вера в Бога и твоя любовь к Богу не являются ли зависимостью от Бога?» Это софизм.

     Есть очень серьезный, очень важный вопрос: как нам быть, когда наши любимые люди уходят из этого мира, и человек становится вдовцом или вдовой? Это отдельный и очень сложный вопрос. На него я отвечаю в книге «Одиночество женское и мужское», в главе «Вдовец и вдова». По-настоящему верующий человек, принимающий идею бессмертия души, все-таки не становится абсолютно одиноким, у него сохраняется глубинная связь с личностью человека, покинувшего этот мир, и он не доходит до тех предельных форм жалости к себе, которые могут испепелить душу.

     Жалость к себе - еще один очень важный концепт андрогин-анализа. Жалость к себе – это корень всего деструктивного и разрушительного в мире. Более того, она даже первична по отношению к гордыне, которая во многих религиозных системах воспринимается как первооснова зла. Жалеющий себя человек по отношению к другому человеку может дать либо безжалостность, жестокость, либо жалостливость. Он не может дать любви. Поэтому он всегда одинок. Противовесом жалости к себе является любовь к себе, которая порождает и любовь к другому. Если жалеющий себя перестает развиваться, он замыкается, капсулируется сам в себе.

     А любящий себя видит себя идеального и постоянно растет к этому своему идеальному «я». Именно поэтому он вызывает восхищение у своей половинки. Любящий себя человек не может прийти к иссякаемой любви, погружению любви в обыденность. Важнейший опыт андрогин-анализа, который дается каждому, кто его проходит, – это опыт различения жалости к себе и любви к себе и победы над жалостью к себе.

– Вы говорите, что искра – вот индикатор возможности любви. Тем не менее, народная мудрость гласит, что любовь таки приходит со временем.

– Есть пословица: «Стерпится – слюбится», где «стерпится» выступает неким суррогатом любви. В моей практике андрогин-анализа, которым я занимаюсь уже более 15 лет, не было ни одного случая, когда люди считали, что любят друг друга, и изначально между ними не проскочила искра, заставившая быстрее забиться их сердца при первой встрече. Люди могут уважать друг друга, у них может быть дружба, что будет основой для семьи - семья может быть построена на этом фундаменте. Но такой человек, прожив жизнь, никогда не испытает той полноты и яркости личностного существования, которые есть у тех, кто женился после вот той самой искры. На самом деле такое «стерпится-слюбится» – это человеческое, а любовь, когда испытываешь восхищение и восторг, видя человека, и тебя тянет совершить невозможное – это все-таки присутствие Бога в отношениях.

– Назип, на чем основаны ваши афоризмы? Ведь читатель в итоге видит просто одну фразу.

– В предисловии к книге «Тайна мужского и женского. Исцеляющие афоризмы» рассказано, как родилась афоризмотерапия. Однажды, лет 10-11 тому назад, я консультировал достаточно известную российскую писательницу, детективистку, у которой был творческий кризис. Постепенно выяснилось, что ее проблема в том, что она подавила в себе женственность, стала слишком маскулинной. Борясь за повышение тиражей своих книг и с неблагоприятными обстоятельствами своей жизни, она ожесточилась, стала женщиной-вектором, мужественной женщиной, проще говоря. Очень известный персонаж в современном мире. В тот момент, когда все вроде бы должно было идти хорошо – она уже наладила отношения с издателями, сделала себе правильный пиар и так далее, – у нее наступил фундаментальный кризис, и перестали приходить в голову творческие идеи. Один из постулатов андрогин-анализа: творчество является результатом гармонического взаимодействия мужской и женской энергии личности.

     Поскольку у нее доминировала мужская энергия, она стала творчески бесплодной. У нее была только воля, но не было вдохновения. Я начал развивать в ней женственность. В таких случаях андрогин-аналитик не удаляет мужественность у женщины, а пытается рядом с ней развить женственность. Потому что личность должна быть целостной. Она осознала проблему в результате анализа и хотела, чтобы эта женственность развивалась, но ей ничего не могло помочь. Никакие традиционные методики, которые помогали другим людям, тут не действовали. И я, совершенно спонтанно для себя, сказал афоризм: «Мужчина отличается от женщины своей способностью проникать в бездны. Женщина отличается от мужчины тем, что носит бездну в себе». И тут я увидел, что с ней что-то произошло, ее пробило. Она проявила эмоции. У нее потекла слезинка после этих слов. Она ничего не сказала мне. Она ушла в себя. Я подумал, ну пробило и пробило, особенного результата я не видел. И в этот вечер, пройдя недельный терапевтический курс сеансов психоанализа, она уехала в Москву. Через неделю я получил от нее электронное письмо: «Моя жизнь изменилась». Потом мы стали с ней переписываться, выяснилось, в тот момент что-то сдвинулось в ее душе, женственность освободилась и начала развиваться. Так я понял, что короткая, афористическая, фраза, с концентрированным смыслом и концентрированными чувствами, может оказать на человека сильное воздействие. Важно, чтобы она была сказана в нужное время, нужным тоном, чтобы в этой фразе присутствовали нужные слова.

     После этого я начал осознанно использовать афоризмотерапию, придумывать для своих пациентов ключевые афоризмы. Потом я это собрал в книжку «Тайна мужского и женского», которая, кстати, вышла достаточно большим тиражом и пережила несколько переизданий. Ведя программу «Философские диалоги», убедился, что эти афоризмы действуют на других людей, хотя я их не произношу вслух нужным тоном. Мне звонили слушатели и рассказывали, что они читали афоризмы, и в определенных ситуациях это им помогало.

     Я понял, что афоризмотерапия может действовать и через книгу.  Предлагаю очень просто искать свой ключевой афоризм. Можно довериться бессознательному и листать книгу, пока вы не найдете тот афоризм, который вызовет душевный восторг. Тогда его нужно несколько раз прочитать, но стараться не понимать рационально, а вжиться в него чувственно, сердцем его пережить. Он уходит в глубину вашего «я» и делает там свою исцеляющую работу, освобождая от психологических травм и комплексов. Деятельность моих учеников и самых разных психологов, которые уже используют эти книги в своей психотерапевтической практике, также показала, что этот метод не завязан на моей личности – на моем голосе, особых интонациях, особой обстановке. Оказывается, афоризмы действуют как терапевтический принцип.

     После этого я издал еще несколько книг исцеляющих афоризмов, которые направлены на другие стороны жизни. Если «Тайна мужского и женского» направлена на отношения мужчины и женщины, на избавление от внутреннего одиночества, одиночества вдвоем, то книга «Афоризмы Силы» направлена на раскрытие в человеке потенциала внутренней силы, целеустремленности, воли, которая ведет к вдохновению, а книга «Афоризмы свободы» – на раскрытие в себе потенциала внутренней свободы.

– Афоризмы являют собой безапелляционные заявления. Мне кажется, они могут воздействовать только на человека с обыденным сознанием. Человек с творческим сознанием критически относится к безапелляционным заявления?

– Критически можно относиться к заявлениям политиков, ученых на научных конференциях. Но если с таким же критическим сознанием мы подойдем к стихотворению или к песне, мы будет демонстрировать чувственную, экзистенциальную инфантильность. Афоризм – это художественная форма, которая должна переживаться на совсем другом уровне, чем переживаются теоретические постулаты. Афоризм не требует доказательства. Он, как и стихотворения, апеллирует к самым глубинным слоям нашей души – к сердцу. В этом смысле не случайно все религиозные книги сделаны в виде афористических высказываний. Можно даже добавить: безапелляционных. Человек должен принять на веру некий лейтмотив автора афоризмов. Могу уверенно сказать, что среди моих афоризмов нет высказываний, ранящих душу. Я сознательно отбираю только исцеляющие афоризмы. У меня их достаточно много, но я не все их включаю в книги.

     Например, у Ницше большинство афоризмов ранящие. И во многих сборниках афоризмов, которые собираются стихийно, тоже много ранящих и даже разрушающих афоризмов. Поэтому афоризмотерапией нужно заниматься с умом. За свои книги я полностью ручаюсь, они апробированы в общении с конкретными людьми, они им помогли. Например, афоризм Ницше: «Все в женщине – загадка, и на все это есть одна разгадка: беременностью зовется она» – может какую-то женщину настолько травмировать, что у нее остановится личностный рост на время. Или один из наиболее известных афоризмов Ницше: «Когда идешь к женщине, возьми с собой плеть». Нужно беречь себя от ранящих афоризмов, и в этом тоже доверять своему бессознательному.

      Если есть отторжение афоризма, если он кажется оскорбительным, его не нужно пускать в свое сердце. Не нужно убеждать себя в том, что это гениальный автор, что это очень важно для меня, и я должен все-таки это пережить. Нет, не надо этого делать. Это касается и моих афоризмов. Если что-то не принимается – пожалуйста, ищите другой афоризм. Другое дело, что в моей практике еще не было случаев, когда человек, читающий мои афоризмы, не нашел какой-то афоризм для себя, который помогал бы ему найти «свет в конце туннеля».

       На более высоком уровне своего личностного развития человек может и читать афоризмы, и, если хотите, критиковать их, оставаясь при этом художественно воспринимающим человеком. Но это уже высший пилотаж афористики. В этом случае человек уже сам пишет афоризмы. Мне всегда приятно, когда мои пациенты переходят на такой уровень философского мировоззрения, что начинают сами писать афоризмы, которые им помогают в жизни. Например, мои афоризмы лично мне помогают решать жизненные проблемы. Я думаю, что, если психоаналитик использует какие-то методики, которые не помогают ему самому, но пытается другим их предложить, они вряд ли будут иметь смысл, вряд ли сработают.

– Таким образом, ваши афоризмы не являются итогом длительных рассуждений? Они порождены вдохновением и являются творчеством?

– Они являются и первым, и вторым. В течение достаточно длительного времени в своих научных исследованиях я вынашивал что-то внутри. И то, что я написал в своей теоретической книге на двухстах страницах, я могу выразить в одной фразе - в афоризме. Это мой концентрированный образно-символический, а не понятийный опыт. И, как показывает моя практика, этот опыт оказывает на человека куда большее воздействие, чем книга в двести страниц.

     Еще во время создания «Философии одиночества» – это было в 1995 году (а использовать афоризмотерапию сознательно я начал примерно в 2000-м) – я, вероятно, подходил к этому методу, потому что там много мыслей, высказываний, тяготеющих по форме к афористичности. Люди мне говорили, что сам текст этой книги дает им не просто рациональное понимание ситуации, но и оказывает более глубинное, экзистенциальное воздействие. Поэтому я думаю, что здесь работает и рациональное длительное размышление, и творческое вдохновение. Афоризм нельзя сделать без творческого вдохновения. Это всегда таинство. Но если ты к этому не вызрел в течение достаточно длительного периода жизни, это будет просто пустое высказывание. На уровне прикола.

     Вот приколы можно создавать до бесконечности, они не требуют опыта, это случайная комбинация понятий, которая вызывает у нас комически восторженное ощущение. Ну там «95-й квартал», Галкин и т. д. Подобное можно создавать в огромных количествах. Афоризм же предполагает, что человек вдруг останавливается и говорит: «Да,  ведь действительно…» И задумывается. И в момент этого размышления, погружения в себя происходит изменение его «я».

– Вы пишете книги в совершенно в разных жанрах. Это прагматичное решение, научный эксперимент или вопрос вдохновения?

– Это потребность моей души и, соответственно, вопрос вдохновения. Когда я вдохновлен на один жанр, я работаю в этом жанре, когда я вдохновлен на другой жанр, я работаю в другом жанре. В моем авторском портфеле есть множество рукописей работ в самых разных жанрах, которые я просто физически не успеваю завершить. Есть серия «Психомагия», почти автобиографическая: о психоаналитике Яне Вилленовиче и его жене Лане Анатольевне. Это я и Светлана. Там половина - реальность, и половина - художественный вымысел. Уже вышло два романа из этой серии – «Маска» и «Властелин старости». Сейчас я завершаю роман «Существо из снов», который составит с первыми двумя трилогию. Думаю, жанр, в котором соединены автобиографичность и художественность, достаточно интересен. Я не могу не писать, не могу не творить. В процессе творчества я понимаю, что оно помогает мне решить мои жизненные проблемы. Более того, я общаюсь с читателями и вижу, что эти книги помогли им решить их внутренние проблемы, а не были просто интересным чтением. В результате я делаю для себя выводы и теоретически это обосновываю как некие методы, как, например, афоризмотерапия – исцеление афоризмами, романотерапия – исцеление романами, воздействие романами на людей, у которых есть психологические проблемы.

Сейчас мы со Светланой написали несколько романов-сказок под псевдонимами Нэз и Лана Светлые. Наиболее известная из них - «Магическая Книга». Был достаточно большой, широкий отклик как в Украине, так и в России. Сейчас к нам приходят письма из Казахстана, так что даже туда эта книга дошла. Этот жанр мне тоже достаточно близок, но если бы не было Светланы, наверное, я бы не занялся романами-сказками. Мы только совместно с нею можем делать такие книжки. Это совершенно особый жанр, и не случайно он требует у меня особого псевдонима. Романы «Психомагия» – это мое индивидуальное творчество, которое я подписываю псевдонимом. Я Светлану туда не пускаю. И у меня псевдоним Ян Нэз. Псевдоним меня как бы переключает на иной регистр. Наши совместные романы-сказки в стилистическом отношении очень отличаются от моих романов. «Психомагия» – это философские, психологические и мистические триллеры. Романы-сказки изначально по-другому сделаны, изначально очень светлые, очень добрые. Там есть коллизии, но они не так глубинно тревожат, как романы «Психомагии». И то, и другое мне одинаково необходимо, на меня лично терапевтически воздействует. Афоризмотерапию, сказкотерапию, романотерапию мы опробовали на себе, на нашей дочке, которая на этом росла. И поэтому имеем моральное право предложить это другим.

–  «Магическую книгу» назвали «нашим ответом «Гарри Поттеру». Имеется в виду форма или коммерческий успех?

– Так о «Магической книге» отозвалась российская журналистка, озаглавив таким образом статью. Что касается коммерческого успеха, то это, не побоюсь сказать, самая продаваемая в Украине книга отечественных авторов. Конечно же, это не тиражи «Гарри Поттера». На английском языке любая книга будет более продаваемой в мире… Но судя по ура-патриотическм заявлениям менеджеров, которые занимаются реализацией нашей книги в России и Украине, я так понимаю, тиражи «Магической книги» сопоставимы с последними тиражами «Гарри Поттера» на русском языке. Если брать весь массив книг о Гарри Потере и нашу одну книгу, естественно, мы можем соперничать только по росту читательского интереса и количеству переизданий. Пока. Но настроен по-наполеоновски. Мы собираемся сделать вторую и третью части «Магической книги» и перевести эту трилогию на английский язык.

Но главное не коммерческий успех. Дело прежде всего в том, что мы предложили совершенно иную концепцию главного героя. Гарри Поттер – это одинокий сирота с волшебной палочкой, который вдруг узнал о своем особом происхождении и о своей особой миссии. У нас это пара – мальчик и девочка, которые находят не волшебную палочку, а Магическую Книгу, в которую нужно записать, красиво, литературно правильно, если ты хочешь, чтобы она совершила чудеса. А потом нужно совершать поступки, которые тоже записываются в Магическую Книгу. То есть нужно ее и писать, и жить, чтобы она заполнилась, и только когда она будет заполнена, герои покинут тот мир, в который они попали, и вернутся в наш. Они должны совершить творческий прорыв, войти в состояние сотворчества друг с другом и научиться совершать поступки. В этом ответ, альтернатива Гарри Поттеру, который, обладая некой генетической исключительностью, являясь магом и, имея в руках техномагический предмет, – волшебную палочку, совершает свои подвиги. У нас это происходит через личностную трансформацию героев.

– Не руководствуетесь ли вы, как многие профессиональные писатели, рациональными мотивами, когда создаете произведение?

– Хотел бы руководствоваться – не получается. У меня вдохновение всегда сильнее рациональных мотивов. Я никогда ничего хорошего не мог написать на заказ. Пробовал, но получалась полная ерунда. На уровне прописывания идеологии для политической партии – ко мне по этому вопросу время от времени обращаются как к психоаналитику. Когда же я отдаюсь вдохновению и пишу то, что мне нравится – это становится коммерчески успешным, как показывает практика. Поэтому мой совет всем творцам: будьте собой, будьте искренними, и в конце концов к вам придет коммерческий успех. Правда, для этого нужно уметь мудро выстраивать отношения с людьми. Это второй фактор.

– К разговору о деньгах. Я посмотрел ваши рисунки и среди них обнаружил рисунок «Меценат». Он показался мне довольно ироническим. Вы хотели подчеркнуть гордыню этих людей?

– Безусловно, это так. Я лично никогда не пользовался услугами меценатов. Все свои книги я издавал только на партнерских отношениях с издательством. Издательство брало книгу как коммерческий продукт, платило нам со Светланой гонорар, а потом эту книгу реализовывало. И никогда в жизни, могу сказать это абсолютно искренне, я не подходил ни к одному меценату и не говорил: «Я такой гениальный. Вы обязаны спасти мои книги, чтобы спасти свою душу». Я всегда приходил в издательство и говорил: «Да, это интересно, я считаю, что это гениально. Но это коммерческое предложение. Издавая эту книгу, вы заработаете». Я знаю достаточно много творческих людей в Украине, которые плачут о том, что нет меценатов, которые могли бы их поддержать. На мой взгляд, это совершенно тупиковый путь развития творческой личности – рассчитывать на меценатов. В любой стране. Тем более если речь идет о литературе.

– Почему тупиковая? Как показывает история искусства, многие гении, в том числе Моцарт и Бах, существовали за счет меценатов.

– Вы помните, как завершил свою жизнь Моцарт. И у Баха тоже была достаточно трагическая жизнь, если смотреть в глубину вещей. Творческий человек может быть по-настоящему творческим, когда он свободен. А свободен он тогда, когда зарабатывает своим творчеством, получает гонорар за свое произведение.

Я знаю много людей, которые нашли себе спонсоров или меценатов (у нас, кстати, чаще используется слово «спонсор», хотя это разные вещи). Им действительно отстегивали деньги на издание книги. Получив средства, эти люди шли в издательство, заказывали книгу. Им ее делали и привозили домой. Тираж, например,  бывал до 5 тыс. Они заполняли этим тиражом одну из комнат и балкон и не знали, что делать с тиражом. Потом плевались и говорили: в каком ужасном обществе мы живем, некуда книгу предложить. Они шли на раскладки, у них книгу естественно не брали. Я изначально все эти вещи продумывал. Мое отношение к спонсорам и меценатам рационально - вот тут рациональность должна работать. Я понимал, что мне лучше сотрудничать с издателем, который возьмет на себя рекламу, ведь он будет заинтересован в том, чтобы книгу продвинуть. Я получу гонорар и буду знать, что мое произведение пошло в мир. А меценат и спонсор в этом не заинтересованы. Они просто дарят творческому человеку копейку. А творческий человек далеко не всегда является продюсером, чтобы этой копейкой правильно распорядиться. Поэтому творческие люди, неправильно вложившие меценатские деньги, страдают. Я обращаюсь ко всем творческим людям: ищите издателей и продюсеров, для вас это гораздо полезнее, чем искать меценатов.

– А на какие средства существует Ассоциация Философского Искусства, Президентом которой Вы являетесь? Это что-то вроде добровольного общества, где каждый вносит не только свой духовный и интеллектуальный, но и материальный вклад?

– Да, Ассоциация Философского Искусства (АФИ) – творческий союз с членскими взносами. Кроме того, Ассоциация существует за счет рекламы на собственном сайте – посещаемость там весьма высокая, и там размещены фрагменты моих новых произведений, а также записи теле- и радиопрограмм, которые я веду, и их обсуждение. Средства от рекламы позволяют оплатить содержание сайта и некоторые акции Ассоциации.

– Какие акции вы проводите?

– Мои семинары проводятся совместно с Институтом философии НАН Украины и Ассоциацией Философского Искусства. Также АФИ проводит презентации книг своих членов. Организуем теле- и радиопрограммы, посвященные творчеству наших членов Ассоциации. Я говорю не только о своих авторских программах или авторских программах Светланы. Мы рекомендуем и другим нашим коллегам обратить внимание на талантливых авторов.

– Многие члены АФИ носят необычные псевдонимы, они имеют громкие должности президентов, вице-президентов и директоров направлений, среди них часто встречаются родственники. Все это вызывает забавное ощущение секты чародеев. 

– Родственные связи есть только между четырьмя членами ассоциации: мной, Светланой, нашей дочерью Вселеной и моим братом. Кстати, я бы наоборот хотел, чтобы было больше таких родственных связей, чтобы члены нашей Ассоциации привели своих мужей, жен, и это дало им дальнейший импульс к актуализации их личной и личностной жизни. Я не вижу в родственности ничего плохого, если она выходит на уровень сотворчества. Более того, это одна из задач философского искусства – обыденные, пустые, скучные отношения наполнить творчеством и, если хотите философской игрой. Философская игра – это поиск истины.

Если АФИ к этому подвигает людей, они начинают вместе творить и искать истину, родственники становятся духовно родственными – значит, Ассоциация существует не напрасно. Очень важное место в жизни АФИ занимает философский форум, очень большой и разветвленный. Читая высказывания членов АФИ и гостей сайта, я понимаю, насколько может быть ограниченным мое видение некоторых проблем. Появляется полифония. Конечно, Ассоциация находится еще на начальной фазе своего развития, поэтому у нее есть, возможно, и свои болезни роста, но, как вы помните, гадкий утенок стал лебедем.

– Как возникла АФИ?

– Я всегда был инициатором идеи философского искусства и соответственно инициатором создания Ассоциации. Она появилась в 1988 году, пережила несколько фаз развития, люди приходили и уходили, а сейчас образовался костяк.. На самом первом этапе она существовала в виде собрания интеллектуалов в библиотеке «Молодая гвардия».  Мы встречались там еженедельно и обсуждали всевозможные философские и художественные вопросы. Мощный импульс к развитию Ассоциации дало появление сайта. К нам пошли люди. Сейчас в рядах Ассоциации Философского Искусства более 150 человек в разных странах мира, многие из них – успешные и известные люди в самых разных областях.  И около 200 кандидатов в члены ассоциации – людей, которые интересуются и сочувствуют. Как для творческой организации это неплохо. Приглашаю на сайт Ассоциации – там вы найдете много интересного. Кстати, в Гугле при запросе «философское искусство» - сайт Ассоциации на первом месте.

– Столь активное использование псевдонимов в вашей жизни – экзотика не только в научном мире, но и в творческом. Кстати, Вселена – это гражданское имя вашей дочери или псевдоним?

– Вселена – это паспортное имя дочки. От слова «Вселенная». Что касается использования псевдонимов… псевдонимы всегда являются игрой. Так же, как игрой является все в этом мире. До момента Страшного суда, когда мы все искренне ответим за все, что натворили. Когда родители дают имена своим детям – это своего рода тоже псевдонимы. Все условно. В католической культуре есть традиция давать ребенку три, четыре, пять имен в честь тех святых, которые должны его защищать. Так что в этом смысле псевдоним как переключение с одной сферы на другую, на мой взгляд – нормальное явление для нашего постмодерного мира, где реальность провоцирует нас заниматься разными видами деятельности, чтобы выжить и остаться собой.

Все научные книги я подписываю своим настоящим именем. Как я уже говорил, романы-сказки мы делаем со Светланой под псевдонимами «Нэз и Лана Светлые». «Ян Нэз» – это мой псевдоним, под которым я пишу романы из серии «Психомагия». Словно какой-то тумблер переключается, и я активизирую какую-то часть своего «я», другой его сегмент. Хотя вполне допускаю, что за некой чертой личностного роста я оставлю все эти псевдонимы и остановлюсь на каком-то одном.

– Что такое актуализирующий психоанализ?

– То, что сейчас называется андрогин-анализом, на первом этапе развития называлось актуализирующим психоанализом. Когда выяснилось, что те методики и мировоззренческие подходы, которые используются, достаточно серьезно отличаются от подходов Фрейда, что это совершенно другой уровень, другая парадигма, было принято решение назвать это андрогин-анализом от платоновского понятия «андрогин» – целостный человек. Помните легенду о том, как боги разрубили людей на половинки? С тех пор половинки скитаются по миру и пытаются обрести утраченную целостность.

С другой стороны, под актуализирующим психоанализом можно понимать первоначальный этап работы с пациентом в андрогин-анализе. Это традиционный для любого психоанализа анализ сновидений, анализ психических травм раннего детства и так далее. Это как бы первая ступень в анрогин-анализе. А вторая ступень – это то, чего нет ни в одной другой школе психоанализа – формирование целостной личности, в том числе и при помощи афоризмотерапии и ряда других специфических методик именно андрогин-анализа.

– Чем актуализирующий психоанализ отличается от классического психоанализа?

– Отсылаю всех к философскому словарю «Человек и мир», который мы со Светланой написали в соавторстве, там есть статьи «Актуализирующий психоанализ» и «Андрогин-анализ».

Если в двух словах, то во фрейдовском психоанализе главная проблема, которая решается – это проблема вытесненных сексуальных желаний и невротического состояния на этой почве.

            В актуализирующем психоанализе и, соответственно, в андрогин-анализе главной проблемой является внутреннее одиночество человека, которое может возникать даже на почве гиперреализованных желаний, что мы и наблюдаем в современном мире. Многие табу разрушены, желания гиперреализованы, но взамен приходит одиночество. Именно это приводит к необходимости совершенно по-другому строить взаимодействие психоаналитика и пациента. Если у Фрейда пациент был объектом, которого исследовали, клали на кушетку, и он в виде свободных ассоциаций выдавал то, что, как считали ортодоксальные психоаналитики, находится в глубине его подсознания, то сейчас пациент сидит напротив аналитика и общается с ним на уровне мировоззренческого, философского диалога. Он уже не объект, он субъект, с которым вступают в общение. Это и дает результат, актуализирует личность, а не манипулирует ею, отсюда и название «актуализирующий психоанализ». А последующий андрогин-анализ дает этой личности целостность и позволяет найти любовь.

- То есть, я прошел сеанс андрогин-анализа?

- В определенном смысле так и есть.